Старомодная девушка

Мод расплакалась. Полли, сев рядом с ней на ступеньку, начала ее утешать, хотя и сама уже понимала, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Дверь гостиной открылась. В проеме возник Том. Встревоженный его вид лишь усилил опасения девушки. Галстук у него съехал набок, волосы вздыбились, усы топорщились во все стороны, в глазах застыли растерянность и раскаяние. Он был явно чем-то подавлен до крайней степени и, даже увидев Полли, не улыбнулся ей, как обычно при встрече, а только бросил глухо и хрипло:

– Привет.

– Что с тобой? – тут же спросила она.

– Попал в дьявольскую заваруху. Отправь этого Цыпленка наверх и зайди. Все тебе расскажу, – откликнулся он с таким видом, словно ему не терпелось кому-то довериться, и появление Полли было воспринято им почти как знак провидения.

– Поднимайся к себе и развлекись этой книжкой, а заодно и имбирным печеньем, которое я специально для тебя испекла, – протянула девочке сверток Полли. – Я потом тебе все расскажу. Ну, будь же хорошей девочкой, – уговаривала ее она, пока та, широко распахнув глаза, на которых еще не высохли слезы, с ужасом разглядывала взъерошенного и помятого брата.

– Ты действительно мне потом все расскажешь? – не спешила покидать наблюдательный пост Мод.

– Если мне позволят, – ответила Полли, после чего Мод нехотя побрела наверх, а она вошла в приоткрытую дверь гостиной, где Том метался в отчаянии из угла в угол.

Куда только девались его лоск и элегантность? Он и впрямь сейчас очень смахивал на угодившего в западню медведя, но Полли все равно была счастлива и горда, что именно ей он решил довериться, как в прошлые времена. И не важно, в сколь ужасное происшествие попал этот все делавший очертя голову Том.

– Ну, давай говори, что случилось, – немедленно перешла к делу она.

– Догадайся.

– Участвовал в скачках и загнал свою лошадь?

– Хуже, – уныло отверг ее версию он.

– Тебя снова не допускают к экзаменам?

– Гораздо хуже.

– Трикс от тебя с кем-то сбежала?

– Еще хуже.

– Ой, Том, неужели ты выпорол кого-то кнутом или застрелил? – ужаснулась она.

– Ну, в общем-то я был намерен вышибить себе пулей мозги, но, как видишь, удержался.

– Тогда уж не знаю. Рассказывай сам.

– В общем, меня исключили.

Том замер посреди комнаты и пристально посмотрел в глаза Полли, ожидая ее реакции.

– Это очень и очень плохо, но могло быть и хуже, – к его удивлению, не осуждающе, а скорее облегченно выдохнула она.

– Имеется что и похуже, – вновь заметался по комнате он, время от времени исторгая глухие краткие стоны.

– Перестань сбивать стулья, – Полли начало несколько утомлять его бессмысленное мельтешение. – Сядь лучше рядом со мной и давай обсудим все по порядку.

– Не могу, – он продолжал метаться и сбивать с шумом мебель.

– Тогда хоть ответь, тебя действительно исключили или это просто тебе так кажется? Что ты на сей раз вытворил в колледже?

– Сцепился в часовне со сторожем, ну и накостылял ему. Будь это первое нарушение, все обошлось бы. Но у меня уже накопилось столько предупреждений, что это стало последней каплей. Ну и, так как мне стало ясно, к чему все идет, я предпочел уйти сам.

– А что тебе скажет отец?

– Большой будет для предка удар, – сокрушенно изрек Том. – Но самое худшее даже не в этом… – Он осекся и опустил голову, ибо то, что он сейчас собирался сказать, ему было стыдно произнести даже при «маленькой Полли». На какой-то момент он замер, затем набрал полные легкие воздуха и на одном дыхании выпалил: – У меня дикий долг, о котором предок не знает.

– Ох, Том, как ты мог? – ужаснулась Полли.

– Я негодяй и сам это знаю. И мне очень жаль, но толку-то, – жалобно продолжал он. – Самый кошмар, что единственный выход – признаться милому старому Буферу.

Игривое прозвище, которым он наделил отца, столь контрастировало с удрученно-трагической физиономией юноши, что в другой ситуации Полли бы не смогла удержаться от смеха, однако сейчас Том был охвачен столь сильным раскаянием, что даже эти его слова прозвучали щемяще-трогательно.

– Боюсь, он очень рассердится, – проговорила она с сочувствием, – но, полагаю, все же поможет. Я знаю от Фан, он всегда приходит тебе на выручку.

– Да. Только я столь часто ею пользовался, что в последний раз он мне объявил: терпение его лопнуло, а кошелек уже не выдерживает. И если я еще раз позволю себе влипнуть в историю, то выпутываться мне из нее придется самостоятельно. Мне казалось, я после этого стал столь же твердым, как монумент на Банкер-Хилл. И вот я снова на том же месте. И все даже хуже, чем прежде. Долги-то росли, а я последние месяцы ничего ему не говорил, потому что он очень тревожился из-за потери своих кораблей. Ну, и в итоге много чего накопилось.

– И на что же ты деньги потратил? – не понимала Полли.

– Пристрели меня, чтобы я знал. Утекли как-то сами собой, – ответил Том, который и сам пребывал по этому поводу в полном недоумении.

– А ты не мог бы как-нибудь сам расплатиться?

– Чем? – безнадежно уставился на нее он. – У меня нет ни цента собственных денег и ни малейшего способа заработать, кроме как в карты играть.