Старомодная история

Из Татр путь ведет не в Дебрецен, а к морю; в Ловране и Цриквенице матушка проводит две лучшие недели в своей жизни. Здесь она чувствует себя еще более раскованно, чем в горах, море для нее — словно старинный, из доисторических времен знакомец, вдруг восставший из забвения; когда она бросается в воду и уплывает куда-то за буи, весь пляж поднимает головы, глядя ей вслед; вот-, смеясь и задыхаясь, она сражается со штормом, и население отеля «Маргарита» чуть ли не в полном составе толпится на берегу, когда она среди вспышек молний и грохота выбирается наконец на берег, принеся в жертву волнам лишь клеенчатую купальную шапочку. «Она была словно алебастровая лампа, — рассказывала мне взрослая Лилли, — из нее так и струился свет. Мы ее спрашивали, почему она любит заплывать так далеко, она смеялась, выжимая волосы, и отвечала, что там, в море, она разговаривает с рыбами. Мама беспокоилась за нее, а она опять смеялась и говорила, что море для нее — лучший друг».

Бартоки только глаза раскрывают, увидев вернувшуюся после летнего отдыха Ленке; поражен и Йожеф — так хороша эта загоревшая под горным и морским солнцем, посвежевшая, отдохнувшая, раскованно смеющаяся девушка. Бела Майтени утром и в полдень — в самые важные для торговли часы — бросает магазин, чтобы проводить свою невесту в школу и затем из школы домой. Йозефа Хейнрих молчит, воздерживаясь от замечаний: сын ее сияет от счастья, и у матери не хватает решимости прикрикнуть на него, вернуть за прилавок — кто знает, что готовит ему будущее. Белла записывает в дневнике, что все вроде бы складывается даже лучше, чем можно было предполагать. Ленке зовет жениха своей нянюшкой, и постепенно начинается подготовка к свадьбе. Матушке теперь в самом деле нужно оставить учительство: правда, решение принято не ею, а семейной конференцией; если бы это зависело от нее, она бы ни за что не согласилась бросить свою работу. Йозефа Хейнрих лучше всех остальных знает, сколь непрочна основа, на которой зиждется благополучие ее сына, и как было бы кстати, если бы невестка могла прокормить хотя бы самое себя; однако и вмешиваться ей нельзя: один тот факт, что жена Белы Майтени, владельца как будто бы хорошо идущей торговли колониальными товарами, вынуждена работать, мог бы основательно подорвать авторитет дела, и кому-кому, а Марии Риккль этого не нужно долго объяснять. Короче говоря, 1 января 1906 года Ленке Яблонцаи расстается с католической школой для мальчиков и 26 февраля становится женой торговца колониальными товарами Белы Шандора Йожефа Майтени, каковой акт засвидетельствовал Иштван Тот, муж Ольги, и Геза Риккль. На обряде венчания, как и при переходе Ленке в католичество, присутствуют все, кто играет хоть какую-то роль в ее жизни: весь Ансельмов клан, от мала до велика, семьи Майтени и Бартоков, соученицы Ленке по школе, бесчисленные выпускники танцкласса; но в толпе, наполняющей церковь, и на сей раз нет ни родителей невесты, ни ее крестных отца и матери.