Старомодная война

— Вы никогда не выберетесь отсюда, — сказала премьер-министр. — Вы просто не смогли бы догадаться, что британского премьер-министра можно спрятать в таком месте. Потому что никому не придёт в голову, что здесь вообще можно кого-либо спрятать. Но если вы справитесь с этой ситуацией, я проявлю снисходительность.

Хазел Тарстон осмотрела обширную комнату. Она была сорок на сорок футов, с голыми каменными стенами. В комнате хотя и были окна, но они оказались затянутыми чем-то чёрным. Фактически, свет поступал только от простой электрической лампочки, питаемой от генератора. В комнате было сыро, но в это время года было сыро и во всей стране. Она только в общих чертах представляла, что они находились где-то в окрестностях Бата. Хазел посмотрела на часы. Они стояли уже почти пятнадцать минут. Они были у старого римского каменного акведука, когда их остановил этот пастух, приставив ружьё к её лицу, а дальше её везли с завязанными глазами.

Абсолютно непонятно, где можно было её спрятать всего в пятнадцати минутах езды от английского города. Это было совершенно невозможно.

И она, и её помощник из секретной службы знали, что во всей округе уже перекрыли всё движение, все машины останавливались и обыскивались. Все, кто в это время находились поблизости, задерживались для дачи показаний.

Люди из секретной службы обыскивали каждую комнату, чулан, каждый узкий переулок, погреб, чердак, колокольню и церковную скамью на протяжении пятнадцати миль.

— Я думаю, что нас скоро найдут, — сказала премьер-министр. — Но я предоставляю вам последний шанс самому выпутаться из этой ситуации.

— Вы должны отдать нам то, что причитается, и у вас будет время сделать это, — внезапно раздался голос человека, который был известен им как пастух.

В большую комнату вошли четыре человека. Помощника премьер-министра связали и положили в углу.

— Послушайте, парни, вы отлично сделали своё дело. Но неужели вы думаете, что вам удастся долго продержаться? Совершенно очевидно, что вы не сможете спрятать британского премьер-министра в том месте, откуда вы её похитили. Это невозможно: вас немедленно найдут.

— Послушай, нам не нужна твоя болтовня. У нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все детали в Белфасте. Я обещаю тебе.

— Тогда позвольте мне объясниться более понятно. Если вы сейчас капитулируете, то получите маленький тюремный срок и сможете за это время написать диссертацию о том, как переворачивать всё с ног на голову и потрясать основы. Если же вы не сделаете этого, мы повесим ваших сообщников, а потом займёмся вами.

— Заткнись, или я прострелю твои мозги.

— Отлично, стреляй, противная пьяная свинья!

— Если ты не заткнёшься, мы сделаем с тобой то же, что и сделали с лордом Маутбаттеном, — сказал террорист, напоминая о случае, когда они во время войны подложили бомбу в лодку лорда.

— Вы можете сделать со мной то же, это вы делаете с невинными прохожими, но есть ещё британская армия.

— Давай поспорим, британка.

— Какая замечательная компания, чтобы встретить смерть, — сказала британская премьер-министр.

Внезапно раздался смех, громкие раскаты смеха, больше похожие на камнепад. Премьер-министр огляделась вокруг. В том месте, где должен быть выход наружу, была только каменная дверь, за которой, начинался какой-то грязный туннель. Но это не был погреб. Эта большая комната не могла быть и подвалом. Здесь слишком много окон. Правда, все окна были чем-то заделаны, но всё же никто не строит подвал с такими большими окнами.

— Речь, достойная мужчины, — сказал, бородатый человек с толстой шеей и блестящими глазами. Он был одет в твидовый костюм и держал в руках кожаный чемоданчик: его лицо, казалось, светилось от радости.

— А вы кто? — поинтересовалась премьер-министр.

— Я тот, кто восхищается вашей войной на Фолклендах. Для вашего народа будет полезно снова испытать подобное. Ведь всё это уже давно в прошлом, не правда ли?

— Кто вы? Чего хотите?

— Мы отправимся вместе с вами в Северную Ирландию. Вы должны предоставить каждому из них свободу делать всё, что они хотят.

— Вы знаете, что они хотят только убивать друг друга.

— Вы сами призываете их к этому.

— А к чему призываете вы?

— Я призываю их к выражению воли своего народа.

— Их воля состоит в том, чтобы убивать друг друга.

— Почему это вас так заботит?

— У нас есть обязательства, и мы должны поддерживать порядок в этом регионе. Там живут наши граждане. У нас есть традиции, которые существуют уже сотни лет. Мы не собираемся поддерживать резню в бедной опустошённой земле.

— Глупости, — воскликнул бородатый, — вы же оправдали для себя Фолкленды. Почему вы отказываете в этом удовольствии своим гражданам в Северной Ирландии?

— Я не знаю, кто вы, но я хочу напомнить вам, что мы были атакованы Аргентиной.

— Кто-то всегда нападает на кого-то, и этот кто-то всегда имеет неотъемлемое и законное право жаловаться. Позвольте протестантам и католикам идти своим собственным путём и убивать друг друга во славу господа.

— А как же евреи и мусульмане?