Старомодная война

— Ремо, я знаю, как мужчина говорит с женщиной. Кто она?

— Это вовсе не моя подружка. В этом нет ничего романтичного.

— Кто это, Ремо?

— Моя жена, — ответил он. Он вернулся к телефону. Чиун был на проводе.

— Арисон в России. Он может развязать третью мировую войну. Где я могу найти его?

— Третья мировая война — это его дело. Не наше. С тех пор как он оставил нас в покое в Юго-Восточной Азии, я перестал следить за ним.

— Меня это интересует. Где он?

— Ты всё ещё не вернул сокровища, брат мой?

— Где он?

— Так не говорят со своим отцом.

— Маленький Отец, пожалуйста, скажи мне, где он. Я в России, и я не могу тратить время на его поиски.

— Хорошо, если он находится в этой современной стране, которая зовётся Россией, он должен быть в Сибири. Где-то в татарском лагере между Владивостоком и Кубском. Я думаю, что он, вероятно, там. Очевидно, он надеется возместить все полученные ранее убытки.

— Спасибо, Маленький Отец, — сказал Ремо.

— Пу хочет что-то сказать тебе.

— Я поговорю с ней, — сказал Ремо по-корейски, — но только потому, что я в долгу у тебя.

— Ты в долгу у меня, Ремо? Ты в долгу у меня за многое. Но ты можешь заплатить долг, сделав одну маленькую вещь. Она здесь. Здесь, дорогая, не плачь. Ремо не собирается обесчестить тебя и своего собственного отца и будет вести себя как мужчина. Говори свободно, Пу.

— Ремо, я скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой.

— Спасибо тебе, — сказал Ремо и, повернувшись к Анне, рассказал ей о татарском лагере между Владивостоком и Кубском.

Она разложила карту на своём импортном стеклянном кофейном столике и начала циркулем считать тысячи миль.

— Мы называем это место племенной землёй.

Странно, что Чиун слышал о ней. При царе каждое правительство ссылало туда людей, которые выступали против режима. Мы не беспокоим их, и они не беспокоят нас. Каждый год правительство посылает им зерно и корм для лошадей. Даже если мы голодаем, мы всё равно посылаем им зерно.

— Почему? — спросил Ремо.

— Потому что мы не хотим, чтобы они снова вернулись.

— Но если они используют лошадей, то почему вы боитесь их?

— Потому что они потомки орды Чингисхана, Ремо.

Ремо поднял голову. Синанджу знали Чингисхана.

Ещё один военный лидер. Ещё один покрытый кровью, разрушавший города и культуры до основания кровавый палач.

— Ты как-то изменился, услышав про Чингисхана? — спросила Анна.

— Не слишком. Просто это ещё одна проблема, и проблема, которой нужно остерегаться.

Они снова углубились в изучение карты. Через некоторое время Анна сказала:

— Ты можешь не знать этого, но Чингисхан никогда не побеждал в сражении. Орда распространялась на запад, захватив весь мусульманский восток, и уже наступала на Европу, когда они просто повернули назад.

— Да, — сказал Ремо, продолжая рассматривать крупномасштабную карту России. — Я знаю. Он дошёл до Багдада, когда в синанджу были предупреждены о нём, и мы начали наблюдать за ним.

— Чингисхан умер от разрыва сердца, — сказала Анна.

— Позднее я скажу тебе, что я думаю по этому поводу.

Пилот уже ожидал их, стоя на земле рядом с самолётом. Он хорошо знал этот район России и знал, что из такого полёта не все возвращались живыми.

Ремо предупредил пилота, что, если тот будет понапрасну психовать, это сильно отразится на его здоровье, и что существуют вещи пострашнее смерти.

Пилот посадил самолёт с сильным ударом о землю. Когда Анна и Ремо выбрались наружу, выпрыгнув на замёрзшую землю тундры, он немедленно взлетел, стараясь сделать это как можно быстрее. Внезапно появились сотни всадников в меховых шапках.

Анна схватила Ремо за руку.

— Я покажу тебе, от какой болезни умер Чингисхан, — сказал Ремо.

Когда всадники приблизились, оказалось, что они не слишком уверенно управляются с лошадьми.

Первый всадник протянул руку, дотронувшись до головы Ремо. Это была монгольская игра, в которой боролись за голову жертвы. Этот спорт позднее попал в Индию, где англичане изучили его и назвали поло.

Ремо схватил всадника и одним молниеносным движением сбросил того с лошади.

Потом он правой рукой нанёс ему удар прямо в грудь, сломав грудную кость, чувствуя остановку его сердца. Его рука прошла через грудную клетку, блокируя последние удары сердца. Глаза человека вылезли из орбит. Его губы открылись в отчаянии. Он испустил глубокий стон и упал на спину. Его губы сделались лилово-голубыми.

— Разрыв сердца, — сказал Ремо, обращаясь к Анне. Он разделался ещё с двумя, потому что они стояли на пути.

Он дотронулся до незаметной царапины на лице и тоскливо вздохнул.

— Пфф, — вздохнул он ещё раз.

Другому он сжимал артерию на шее до тех пор, пока воин не потерял сознание.

— Удар, — сказал он.

Он поймал следующего и почти неуловимым круговым движением, которое Анна еле заметила, перебил грудную клетку в месте соединения её со скелетом.

— Ревматоидный артрит, — сказал Ремо любезно. — Хорошо. Но это ещё не высший класс. Вот Чиун — это само совершенство. Мы можем сделать ещё много других болезней, но нам нужно время, чтобы не запутаться.