Старомодные люди

Дверь распахнулась, и у Митча перехватило дыхание. Господи, до чего хороша Шеннон! Темно-зеленое атласное узкое платье с длинными рукавами подчеркивает все изгибы ее прекрасной фигуры. И как ей идут простые жемчужные серьги и ожерелье!

— Ты… ты сегодня невероятно красива, — хрипло проговорил Митч.

Ему мучительно хотелось прикоснуться к Шеннон, и он с трудом себя сдерживал.

— Спасибо. Ты тоже отлично выглядишь. — Она одобрительно окинула взглядом его вечерний костюм.

У Митча вдруг пересохло во рту. Несколько мгновений, позабыв обо всем на свете, они пожирали друг друга глазами.

Шеннон первая очнулась от забытья.

— О, что это я… Заходи в комнату. — Шеннон закрыла за ним дверь. — У меня есть белое вино и, кажется, немного бренди.

— Нет-нет, ничего не надо. — Он ослабил воротничок. — Ты сегодня невероятно красива.

Улыбка чуть тронула губы Шеннон — лукавая, женственная улыбка.

— Приятно слышать.

— Я… я сегодня не слишком изобретателен в разговоре.

— Ничего, мне никогда не надоест слушать комплименты, — усмехнулась Шеннон. Голос ее тоже слегка охрип.

— А мне никогда не надоест повторять, что ты прекрасней всех на свете.

— Никогда — это уж слишком сильно сказано, — с внезапной застенчивостью пробормотала она.

Щеки ее мгновенно порозовели. И эта ее способность чуть что заливаться румянцем сегодня показалась Митчу особенно очаровательной.

Шеннон вдруг резко сменила тему:

— А с кем ты оставил детей?

— Сегодня с ними посидит Росс.

Митч с недоумением заметил, как по лицу Шеннон пробежала тень.

— Вы ведь очень близки с Россом, да?

— Да, пожалуй. У нас вообще на редкость дружная семья.

— А другие твои братья и сестры… они все тоже живут поблизости?

— Да, все устроились в округе Лос-Анджелес. Старшая, Джоанн, живет всего в десяти милях от меня. У нее отличный муж и двое чудесных ребят. Лорин, наша младшая, — бухгалтер-ревизор в Саузенд-Оукс. Джошуа работает в городе, в крупной фирме по продаже компьютеров. Росс — адвокат, у него контора здесь, в Пасадене.

Шеннон откашлялась и принужденно улыбнулась.

— А Росс у вас что, самый старший?

— Ага, — кивнул Митч. — И вечно нас всех опекает. Вообще, семья для него — это святое.

— Это сразу видно… то есть, я хочу сказать, это видно из твоих слов.

Складка между бровями Шеннон стала глубже. Но мгновение спустя лицо ее посветлело.

— Ну что, откроешь мне, куда мы отправимся? А то, может, завяжешь глаза и развяжешь, когда будем уже на месте?

Просияв от удовольствия, Митч сунул руку в карман, вытащил два билета и протянул Шеннон. У нее глаза на лоб полезли.

— «Отверженные» [1]? Да ведь все билеты распроданы на несколько недель вперед!

— Моему агенту пришлось посуетиться. Кстати, занавес поднимется ровно через полчаса. — Митч легонько провел ладонью по ее обнаженной спине. — Идем?

* * *

Вестибюль Шуберт-театра буквально ослеплял — сверкание бриллиантов, элегантные пары. Шеннон вдруг стало не по себе — она испытывала нечто вроде dйjа vu. Ее бывший муж обожал разного рода светские развлечения и вечно таскал ее на всякие благотворительные вечера в поддержку политических фондов и всевозможные приемы. Шеннон, напротив, все это ненавидела. Ее никогда не обманывали внешний блеск и мишура. Надменность и самонадеянность людей того круга, к которому принадлежал Роберт, претили ей.

Но вот она вновь в самой гуще светской жизни, уцепилась за руку Митча, точно утопающий. Вокруг то и дело щелкали фотоаппараты. Микрофоны были направлены в сторону небольшой кучки людей, державшейся особняком, — в надежде, что кто-нибудь из сильных мира сего осчастливит человечество глубокомысленным высказыванием. Репортеры сновали туда-сюда, словно мухи над подгнившими фруктами.

Какая-то красотка с волосами цвета воронова крыла — Шеннон не без труда узнала в ней популярную телевизионную актрису — с царственным видом отвечала на вопросы, которые сыпались на нее градом:

— Ходят слухи, что ваш сериал в следующем году закончится?

— Правда ли, что ваш брак потерпел крушение?

— Вы уже начали сниматься в новом фильме?

— Не одарите ли вашей неотразимой улыбкой наших зрителей? Великолепно!..

Дамочка умеет себя подать, подумала Шеннон. Что до нее самой, то в этой блестящей толпе у нее начался приступ клаустрофобии. Конечно, на нее газетчики набрасывались лишь тогда, в ужасные дни развода, а теперь им нет до нее дела. И все же ей до сих пор страшно вспомнить осаду репортеров, возбужденных запахом скандала, их идиотские, наглые вопросы.

Дрожь пробежала по ее телу. Фотоаппараты, микрофоны, стая развязных репортеров — как все это напоминало прошлое…

Внезапно фотовспышка чуть не ослепила их. Шеннон инстинктивно закрыла глаза рукой и тут же почувствовала, как Митч незаметно прижал ее к себе. Какое-то взъерошенное чучело преградило им дорогу — впрочем, при ближайшем рассмотрении оно оказалось человеческой особью с круглыми совиными глазами и кадыком невероятной величины.

— Митчелл Уилер? Я Роб Холл, «Вэлли газетт». — Он незамедлительно извлек из кармана блокнот. Потом покосился на Шеннон: — Это, часом, не вы снимались для обложки последнего номера «Фэшен юниверс»?