Старость аксолотля

– Потому что мы испугались бы. Я говорю вам, давайте убираться отсюда!

– Заткнись, Рик.

– Они привезли двух девочек. Я видел.

– Где они их держат?

– Что, на третьем этаже?

– Или в закрытом крыле?

– Зачем им столько детей?

– Нас как будто уже нет. У вас когда-нибудь были документы? Вас где-нибудь регистрировали, кроме полицейских картотек? У скольких из вас даже нет фамилии?

– Что ты имеешь в виду, Пуньо?

– Ты смотрел «Заводной апельсин»? В этой Школе нет никого, кого не полагалось бы отправить в колонию.

– А я вам говорю, это какие-то медицинские эксперименты. Из нас будут пересаживать мозги, сердца, печень…

– …для каких-то извращенных, чертовски богатых старикашек.

– Но это не частный бизнес!

– И зачем тогда это обучение? Это бессмысленно. Сегодня они заставили меня синхронно переводить на три языка. А потом дали смотреть охуенно скучный балет, я думал, что там усну.

– Малого снова взяли на тесты.

– Что, Малой, ты ничего не помнишь?

– Ты же знаешь, как это происходит. Они дают что-нибудь выпить, а потом ты просыпаешься через пару часов, как будто с Луны свалился.

– Здесь миллионы. Десятки миллионов. Вы видели оборудование. Это должно как-то для них окупиться.

– Фрэнк, кажется, грозил забастовкой.

– Как это?

– Что он перестанет учиться.

– Что он затеял?

– А я знаю?

– Ну и что ему ответили?

– Он не рассказывал. У него был разговор с Грудастой.

– Наверное, она его запугала.

– Сначала они говорили, что нас просто отошлют, если мы не будем учиться. Ну и правда, помните этих бунтовщиков? Они не едят, не пьют, ни слова из них не вытащить; их тоже вывозили. А что на тебе висит, Пуньо? Два убийства?

– Ага. Я говорю: у них тут на всех есть крючок. Даже если кто-то сбежит – что он будет делать? Может, это и тюрьма, но скажи мне, Джим, скажи мне, Хавьер: вы когда-нибудь жили так комфортно?

– Ты, Пуньо совсем больной! Видишь эти решетки? Видишь?!

– Отпусти его!

– Не гони пургу, чувак. Не говори, что сам бы не слинял, если б была возможность.

– Конечно, сбежал бы. Хотя… не знаю, может, и нет. Что, вам здесь так плохо?

– Дурак ты, Пуньо, глупый, как слепой петух.

– Бежать…

– …нужно всегда.

Тогда еще никто из вас не знал, что не только комната Хавьера, в которой вы собирались, но и каждая из комнат, коридор и туалеты – эти помещения, все до единого, плотно нашпигованы безостановочно записывающей аудио– и видеоаппаратурой, миниатюрной почти до абсурда. Не упустят эти камеры и микрофоны ни одного вашего слова, ни одного вашего жеста, гримасы на лице, незаметного движения. В безлюдном подвале Школы – о чем, подслушав, вы узнаете много-много позже – ненасытный суперкомпьютер собирает разбитые в цифровую пыль изображения с миллионов метров видеокассет.

Сейчас