Старость – это надолго

– Тут дело не столько в благородстве… Поймите, я потерял волю к жизни, был старым толстым болваном без детей и будущего. А его заря только разгоралась. Двадцатилетний красавец, сильный, умница – учился он получше моего – и всему этому богатству суждено было сгинуть в монастыре. Что еще ему оставалось, безземельному сыну мелкого дворянина! Он пришел ко мне за благословением, когда более не мог прозябать в замке. Тут-то меня и стукнуло в голову: уйти должен я.

– Вот так запросто?

– Еще чего – запросто! Пришлось больше года переписываться с архиепископом, чтобы разрешил такое. Я брату тем временем и невесту присмотрел, а нам никак добро не давали. Все решили деньги в конце концов: я прямо написал его преосвященству, что за мной церковь больше получит, чем за братом. Ну и через месяц ответ: добро пожаловать! – хохотнул толстяк.

Андре изумленно покачал головой. О том, что среди дворянства уход в монастырь сопровождается торгами, он слышал, но не мог и предположить, как все обстоит на самом деле.

– А как вы попали сюда? – спросил он.

– Да обыкновенно. Мои бывшие земли неподалеку, за перевалом. Тридцать лет назад дорога была в порядке и отнимала всего пару дней. Бенедиктинцы мне всегда были симпатичны, да и место тут бойкое… было. Думал, стану жить как человек, службу нести на благо королевству – а не тут-то было. Кто же мог знать, что скоро объездную дорогу построят, да здесь все заглохнет. Кто помоложе, разошлись по другим обителям, пока была возможность. Кто-то помер своей смертью. А потом уж так мало народу осталось, так что не до жиру.

– А к кулинарии всегда имели наклонность?

– Какое там! Когда народу стало мало, я у всех в помощниках ходил – делать-то ничего не умел толком. У нас повар был хороший, ничего не скажешь. Потихоньку одному научил, другому. Как похлебку ароматную сделать, как из ничего супчик сварить, как кролика запечь, чтобы за уши не оттащить… Каких только талантов в себе не откроешь. В мирской жизни я бы и близко к кухне не подошел! – монах рассмеялся и залпом влил в себя остатки вина, – Заболтались мы с вами, стемнело почти. Вы ступайте спать, мне еще прибраться здесь надо. Доброй ночи, доктор.

– Доброй ночи, брат Модест, – ответил Андре.

Он отпер дверь, прошел по галерее до своей кельи. Лу уже сопел на одной из коек. Андре последовал его примеру. Он улегся на соломенный тюфяк, несколько раз чихнул от пыли, облаком поднявшейся над постелью, и провалился в сон.

Глава 3

Громкий звон с монастырской колокольни прервал сон доктора, превратив его в утренний кошмар. Лу вовсе скатился с кровати. Он панически озирался вокруг и долго не мог сообразить, где находится.

Наскоро умывшись, хозяин со слугой направились в церковь, где их ждала очередная месса под руководством аббата Лорана. Служба мало отличалась от вчерашней: настоятель забывал текст, монахи закатывали глаза, брат Дамьен подсказывал с обреченным видом.

Это зрелище не способствовало пробуждению юного разума; вскоре Лу задремал и едва не свалился на пол. Парень сконфузился и по окончании службы едва ли не бегом покинул церковь через главный вход. Андре догнал его через минуту. Лу стоял возле запертой конюшни, ковыряя землю носком сапога. Он смущенно покосился на хозяина и сказал:

– Ну вот как они тут живут – с тоски ведь помрешь!

– Не так скоро, – ухмыльнулся Андре, – У монахов богатая духовная жизнь; кроме того, некоторые тут не по своей воле. По крайней мере, у каждого из них до конца жизни есть крыша над головой и кусок хлеба. О нас с вами такого не скажешь.

– Да я лучше крысиный хвост глодать буду, но в монастырь не пойду. Матери тоже несладко приходилось, но кого-то из нас монахам отдать даже не подумала.

– Ваша матушка – замечательная женщина, – ответил Андре, которому совсем не хотелось слушать брюзжание слуги в течение всего дня, – Вы не боитесь пропустить завтрак?

– Боюсь, конечно. Думал Гнедого навестить – как он там… А тут заперто.

В дверях церкви появился брат Арман. Вразвалочку он подошел к гостям, поздоровался с доктором и отпер замок на воротах конюшни.

– Я уж на рассвете навестил вашего конька, – сказал монах, – Покормил, напоил – все как надо. Нога у него, конечно, плоха. Подкова сорвана. К кузнецу нужно, в деревню. Он в хворях лошадиных понимает побольше моего, да и перекует в два счета.

В полумраке конюшни мирно стояли рядом конь и местный осел. Слуга бросился к своему четвероногому приятелю, едва дождавшись, когда распахнется дверь. Он погладил неряшливо стриженую гриву и покачал головой:

– Да как его довести к кузнецу… Тут и здоровая лошадь не пройдет. Эх, черт меня дернул в горы тебя тащить.

– Пару деньков я за ним поухаживаю, авось окрепнет, – ободрил парня возница, – Да и деревня недалеко, налегке дойдет. Ты вон какой вымахал – в случае чего и на руках отнесешь.

– Я смогу, если надо, – кивнул слуга.

– А мы не стесним вас за пару дней? – поинтересовался Андре.

– Да какое там! Чтоб нас стеснить, народу побольше требуется.

– Я к тому же беспокоюсь о повозке. Мы оставили ее на самой вершине…