Старовер

Предложение домушника было правильным и логичным в этой ситуации, тем более что его, как и меня, ничего не держало в этом городе, за исключением собственного самолюбия и твердого принципа доводить все дела до конца. Бежать? Какой я после этого рисковый парень? Зато вор считал, что у него уже все есть. К чему ему лишний риск? Ведь после исчезновения Кастета первым делом будут искать его, а уже потом Старовера. Это и была причина, по которой он хотел как можно быстрее исчезнуть из города. С другой стороны, Муха понимал, что Старовер сделал все, что обещал. Людишек нужных нашел, золотишко выкопал, да Силантия на тот свет отправил. Вором просто так не становятся, так что подлости в Мухе хватало, но при этом он привык уважать силу, а также инстинктивно понимал, что этот молодой парень такой же хищник, как и он, только более сильный и удачливый, а значит, такому лучше поперек дороги не становиться.

– Лады. Кончим Терентия, а после каждый сам по себе, – и он подошел к столу. – Сколько тут золота?

– Думаю, больше пуда будет.

В одном из ящиков находились золотые царские десятки, разложенные по отделениям в полотняных мешочках-колбасках, а в другом – золотые и платиновые слитки.

– Ох и богатая казна! Что тут скажешь! – вор в радостном азарте даже ладони потер, после чего повернулся ко мне. – Что дальше?

– Это ты мне скажи! Ты же Терентия лучше меня знаешь.

Муха думал недолго, после чего изложил свой план.

«Логично и просто», – подумал я и согласился с ним.

Уже светало. Мы дождались того момента, когда улицы заполнятся торопящимся по делам народом: тогда наша телега не будет резать никому глаза.

– Слушай, Егор, а ты взаправду был старовером? – вдруг неожиданно спросил меня домушник.

– Был. А что?

– Да странный ты какой-то. Крови не боишься, но не душегуб. Говоришь грамотно, фасон держишь. Может, ты из дворян, белая кость?

– Не угадал. Я просто человек.

– Врешь. Да и ладно. Помнишь, я тебе про теплое море говорил?

– Ну, было такое.

– Никому об этом не говорил, таил в себе. А тебе… – он выдержал паузу, – скажу. На пересылке, еще при царе, довелось мне познакомиться с банковским чиновником-растратчиком. Даже фамилию и имя его запомнил. Николай Иванович Лесковский. Вот он и рассказал мне про свой домик-дачу в Крыму. Говорил, что там всегда тепло, фрукты есть всякие, ласковое море и нежные девушки. С тех пор запали его рассказы мне в душу, а вместе с ними появилась мечта, что, возможно, и у меня когда-нибудь будет свой домик у моря.

– Хорошая мечта. Мне она нравится.

– Так поехали вместе, кореш!

– Нет, Петя. У меня своя дорога.

Глава 14

Загрузив драгоценный груз на телегу, затем закрыв дверь на ключ, я спросил Петра:

– Значит, к тебе едем?

– У бана, за железнодорожными мастерскими, у меня лежка есть. О ней ни одна душа не знает, там и скинем кассу. Ну а дальше, как договорились, – ответил мне вор, понукая лошадь.

Лежкой домушника оказалась комната в частном доме на краю рабочего поселка, которую тот снимал у старушки. За домом шли пустыри, на них местные жители разбивали огороды, а еще дальше находилось кладбище. У этого места было два больших плюса. Во-первых, через окно, выходившее на пустыри, можно было легко раствориться среди домиков рабочего поселка, а во-вторых, старушка была подслеповата и глуха как пень. Здесь вор хранил немного денег, оружие и документы на случай бегства. К тому же от дома до вокзала можно было добраться за пятнадцать минут быстрым шагом.

Выгрузив в комнате ящики, мы разделили и запаковали золото, а уже потом расстались. С работой в лавке я закончил, осталось только забрать деньги и вещи, а затем в условленном месте встретиться с Мухой. Местом встречи вор назначил бильярдную на улице Карла Маркса.

Бросив осторожный взгляд по сторонам, я вошел в бильярдную. Над столами висели оранжево-желтые абажуры, освещая только зеленое сукно и скрывая все остальное помещение в легком полумраке. Фигуры игроков то появлялись в кругу света, то растворялись в тени, за его границей. Пахло табаком, пивом и еще чем-то, но чем именно, я понял, стоило мне пройти вглубь помещения и увидеть в углу пузырившийся в жестяной банке столярный клей, стоявший на примусе. Рядом стоял мужчина в рубашке с закатанными рукавами и прямо сейчас, подцепив осторожно щепочкой немного тягучей массы, мазнул ей по кончику кия, который держал в другой руке. Затем, отложив орудие производства, наложил на клей кожаную нашлепку и плотно прижал ее рукой. Я пошел дальше. Стоящий в глубине зала стол обступили полтора десятка человек, которые напряженно и внимательно наблюдали за игрой.

– По-крупному, видно, играют, – неожиданно раздался у меня за спиной голос Мухи.

– Как дела? – повернулся я к нему.

– Как только Нож окажется в городе, ему сразу цинканут, – вор замялся на несколько секунд, потом спросил. – Ты уверен, что он с собой всю кодлу не прихватит?

– Не прихватит. Если только Семена и Кирьяна возьмет, так как раскрываться перед другими ему резона нет, ведь тогда золотишком делиться придется, да в общак отстегнуть.

– Сам так подумал, но все же… Ладно, поехали.