Старовский раскоп

А потом уже лежала на полу, на спине, глядела в темный потолок и всё пыталась отдышаться. И он сидит на кровати, слабо подсвеченный от дверного проема, таращится, и даже руки не подаст!

— Ты чего? Совсем дурной?! Мне же больно!

— Уф… Кошмар. Приснился кошмар. Просто сон. Что вроде как на меня целая стая Пантер нападает. И на части раздергивают, паразиты. И тут ты еще. Совпало. Ты…это… извини.

— Извини ему. Жрать пошли. Я ужин приготовила. И таблеток тебе купила.

Шумно втянул воздух носом, кивнул:

— И вправду ужин. Настоящий. Давненько я… Идем.

И снова на кухне стало тепло и уютно, только теперь уже на двоих. Андрей, взъерошенный после сна и остро пахнущий пережитым ужасом напополам с едким потом, вяло ковырялся в тарелке. Разговаривать, кажется, не настроен был, поэтому молчали. Против молчания Алина ничего не имела. Сидели долго, каждый в своих мыслях, и вечер медленно превращался в ночь, и сверху скрипеть перестали, а ребенка, наверно, уложили спать.

— Я там таблетки какие-то купила, погляди, подойдут тебе или нет. Я в них слабо разбираюсь, — озабоченно припомнила, больно уж розовый он сидел и заторможенный.

— А? Ага… Спасибо. У меня еще там в шкафу, на верхней полке пакетик. В нем корешки белые. Подай, пожую… что ли…

И вечер окончательно перетек в ночь. А снег перестал. Зато щуплый месяц выкатился и пялился в кухню через щель в шторах. Почему-то он начал вызывать смутное беспокойство и Алина сердито задвинула щель. И кухня стала совсем маленькая.

В девять радио опять включилось и пропиликало "московское время".

Андрей поднялся, зачем-то отдернул штору и выглянул в темноту, только ничего не увидел — черно и переливаются блестяшки ледяного узора на стекле.

— Спать хочу, — сообщил. — Нужно решить, кто где будет спать. Ты, наверно, на мою кровать ложись. У меня никаких, блин, и раскладушек-то нет… На пол, что ли…

— Холодно на полу, а ты весь… — неопределенно пожала плечами. — Ложись сам на кровать, а я найду, куда пристроиться. Я не замерзну.

— Точно? Просто неудобно… даму… на пол… Нужно будет потом купить хоть диван еще, что ли…

Замялся.

— Купишь. Когда будешь даму приводить домой. А не кошку вроде меня… Уф, — Алина криво улыбнулась, отвернулась к раковине. Раковина тут не в пример ванной комнаты — хорошая, дорогая. Беленькая и аккуратная, новая, наверно. И посуда хорошая, французская, словно бы Андрей этот не особо много внимания уделяет своему быту, но уж если решает что-то организовать, то делать это по высшему разряду.

Он совсем было собрался уходить, на пороге притормозил:

— Я сейчас найду, что постелить. Давай, ты у меня в комнате побудешь? Я не уверен, что на остальных порядок с барьерами.

— Конечно. Если я не слишком тебя стесню, — кивнула. Подумала, что какой-то фальшивый вышел диалог. " — Не изволите ли, миледи, переночевать… — Ах, сударь, не нарушу ли я вашего покоя…" После пьянок, бывало, кто где свалился, там и спит, и никакого… И этот хорош — мог бы уж просто признаться, что… что? Боится он, что ли? Кошмарики по ночам… Пантеры… на части раздергивают…

— Нет, всё в порядке. Тогда я постелю.

— Ага, стели.

И снова не ушёл. Нет, это определенно начинало напрягать. Вопросительно поглядела.

— Э… Кстати, хотел сказать спасибо. За ужин. Неделю назад и не думал, что когда-нибудь буду… Ладно, не важно. Пошёл стелить.

— Не за что.

* * *

… Алина сидела на мостках, свесив голые ноги в теплую воду. Вода была прозрачная с теплым янтарным отсветом, в ней сновали шустрые любопытные мальки, щекотали пятки, но стоило только дернуть ногой — тут же пугались и шарахались густым косяком дальше в таинственную зеленую глубину. На неспокойной водной поверхности бликовала рябь, приплясывало алинино встрепанное отражение.