Старовский раскоп

Ну и гуляли мы так еще часа два, а потом Гриша разрешил уже прогулочным шагом расходиться по домам. Сам в сторону Загородной пошёл, к себе, а мы с Валькой рядом живем, отправились на остановку. Идем, курим. Валька опять про свою жену ноет, да и меня благоверная мегера пилить теперь будет… И как раз мимо гаражей идем. И пусто, нет народу. И спать охота снова, а надо переться на работу к десяти. И тут — глядь! — идет навстречу девчушка в фиолетовой куртюшке и в джинсах синих! Миленькая такая девчушка, ну одуванчик просто! И вижу — это ж та, с фотографии! Пахнет, правда, иначе… И Валька опять же узнал!..

Ну и с двух сторон, не сговариваясь — хвать ее! И по голове сразу, чтобы перекинуться не успела. И всё, готовая. Руки-ноги ей перетянули, ошейник накинули, еще разок сверились с фото и вызвали подмогу.

Странно только, что так легко. Еще говорили — по трое брать, а то опасная дико. Да девчонка же совсем! Маленькая и легонькая. Аж жалко. Ну не похожа она убийцу, ей-Богу!

Приехала дежурная бригада, тут же на девчонку поглядели и говорят — точно она. Ну и увезли.

Напутал чего-то наш старшой…

Андрей

Приметы и предвестья

Проснулся в поту и тревоге. В половине десятого утра. За окном серело утро, снежные узоры со стекол стаяли. За густой серой кашей неба солнце не угадывалось даже приблизительно, словно нет его, и не было никогда. Андрей позевал, потянулся и тут только понял, чего ему недостает и чего так тревожно — Алина исчезла. Нет ее ни в ванной, ни на кухне, ни у стеллажей в соседней комнате. Сильно испугаться не успел, нашел на столе записку. Ситуации она не прояснила, но хоть указала, что никто Алинку не похищал. Но куда она поперлась? Что ей в голову стукнуло?

И давно ли?

И когда считать, что полтора часа закончились, и начинать волноваться уже официально?

Решил — в одиннадцать. Скорее всего, к тому времени она вернется уже.

А пока позавтракал, пощупал тоненькую щетину на подбородке, но бриться не стал, включил телевизор и занялся приведением в порядок домашнего хозяйства. К слову, ощущал себя Андрей уже весьма недурственно, и не скажешь, что сутки назад помирал в той непонятной избушке. То ли алинкины таблетки благодарить, то ли корень знаменки из запасов помог, то ли спасибо организму — маг всё-таки. А мага убить — это еще постараться надо. Почти никакая зараза не берет, даже яды и то действуют медленней. Вон, Эсташ рассказывал, его цианистым калием травили в каком-то там году, так он пока заметил непорядок, три дня проходил, а неудачливый отравитель чуть сам на месте не сдох, когда понял, что отравленный жив-здоров и помирать не собирается.

Хозяйство за месяц… или сколько там прошло уже времени?… заметно позаросло пылью и нехорошей энергетикой. Эти магические накопители — настоящий магнит на всё дрянное, что в округе вьется, особенно давешние предсказательские шарики… И уж когда барьер упал… Всякая грязь в радиусе километра должна была сорваться с мест и стройным клином слететься в квартиру Андрея Шаговского… Был бы Андрей альтруистом, порадовался бы за осчастливленных соседей, у которых должны были разом закончиться мигрени, невралгии, депрессии и просто беспричинные приступы дурного настроения. Возможно даже, кто-то достиг просветления без всякой медитации, блин. И Андрею теперь всё это чужое "добро" чистить. А может, ну его?! Законсервировать и отправить отцу так? В записочке мило предупредив…

Кстати, отец…

Волнуется, бедняга. И позвонить нельзя. Телефон отключен за неуплату, конечно. Сотовый был в кармане, когда шёл от Валерки. Когда взяли… Алинке нужно было сказать, чтобы купила по пути новую "трубку". Конечно, все мы задним умом крепки.

Андрей вздохнул и занялся делом, решив не волноваться о том, чего всё равно не изменишь. В первую очередь "замочил" все серебряные вещички с тысячелистником. Приблизительно на сутки — само то. Как новенькие будут.

После собрал янтарь. С этим сложней — очень капризный материал. Тут тысячелистником не обойдешься. Вздохнул и принялся толочь мел. Крошился мел плохо, отсырел и приобрел цвет влажной известки. Пах — свежевымытыми полами в школе. Скрипел и шуршал под стальным пестиком. Толочь мел Андрей любил с детства, когда, преисполненный гордости, в маленькой ступке разминал по поручению отца травы и минералы. В отцовской лаборатории, где нужно было ходить медленно и постоянно следить за локтями, и куда допускали редко и под обещание вести себя тихо. Постоянно что-то булькало, шипело, плыли горькие, едкие, приторные, мускусные, металлические запахи… Периодически вспыхивало нестрашными разноцветными огнями и Андрей вздрагивал от восторга и испуга "понарошку". Ценой волшебства были ступка и пестик. И Андрей толок. Чаще всего мел, который пах школой и крошился легко, как раз ребенку по силам.

Вот и сейчас работать было приятно, только боялся — не хватит пачки. Но горсть набралась. К без четверти одиннадцати.