Старовский раскоп

— Можешь попробовать подать апелляцию, но, если я не ошибаюсь, обряд через три дня, двадцать пятого. Ее просто не успеют рассмотреть. Могу подать я. Но у меня не примут вообще.

— Значит… все? Совсем?

Вот… тоска. И снег за немытыми стеклами — снег, ветер и снова снег. И уже не разобрать, где там небо, а где еще что.

— Ну, парень…

Там, на улице, даже подвывало. Как старая бездомная собака, замерзающая насмерть.

— Я её все равно найду.

— Не пори горячку. Девчонка все равно должна была умереть, а так хоть… Хоть кому-то ее жизнь сгодится.

Нехорошее слово Андрей сдержал. Под пальцами простонал пластиковый стаканчик. Полилось на штаны. И когда только успели сунуть? Стаканчик-то?

— Шшшш… Тьфу! Вот тебе тряпка! Слушай, есть еще один способ, но это авантюра чистой воды…

— Мне все равно.

— Если ты сейчас подашь апелляцию, ее разве что через неделю рассмотрят. И отклонят. Но есть одно исключение — ты можешь заявить, что был с этой своей Алиной… как это?… сговорен, наверно, правильно сказать. То есть заявишь, что имел намерение взять ее в жены и уже сделал предложение.

— Кто-то должен подтвердить?

— Два свидетеля.

— Ясно. Нет у меня двух свидетелей.

— Обидно. Впрочем, сдается мне… ладно, не нравится мне все это. Чует мое сердце, дельце нечисто. Хотя, может, мне всего лишь кажется. Вот что… Если тебе все равно заняться нечем, кроме как эту твою Алину спасать… Я тебе сейчас пару книжечек дам, ты прочтешь, составишь свое мнение и, может быть, что-то сообразишь. И поступишь по обстоятельствам. А то, боюсь, мне сюда соваться бессмысленно.

— У меня нет времени читать книжки! — простонал Андрей.

— Найдешь. Если мне не кажется, если у меня, старого хрена, не паранойя и маразм, как кое-кто считает… я им обряд сорву. Пацана жалко. Но сорву.

— Давайте ваши книжечки.

— Сейчас.

Притащил два учебника. Один про зооморфов, история, другой про обряды. А вдруг этот Егор Семеныч на самом деле псих и маразматик? Опять пришёл котяра, Андрей глянул в его глазищи, и решил, что, возможно, мужик и псих, но кот точно в порядке. Может быть, даже слишком. Очень уж умные глазищи. Так не бывает.

— Мне сейчас читать?

— Нет. Уходи. Не говори никому, что был у меня. Тебе могут не поверить. Позвонишь мне, я там на бумажке свой номер написал и номера страниц. Позвонишь, как прочтешь, поговорим.

— Хорошо.

Буквально вытолкали за дверь. Кот снова мявкал, но уже без былого задора, и за сохранность своих пяток Андрей больше не опасался.

А в подъезде — вонючем и темном — настигла телефонная трель.

— Пап?

— Андрей, я от координатора только что. Насчет твоей Алины, не очень хорошая новость…

— Про разрешение? Знаю.

— Откуда?

— Потом расскажу. Я скоро домой.

— Жду.

На пороге задержался. Через дверной проем хлестала снежная круговерть, декабрьское буйство не только что не пошло на убыль, а еще разошлось, и окунаться в него было страшновато. Андрей отчаянно вдохнул теплого подвального воздуха полные легкие и вывалился в метель. Метель равнодушно проглотила, пережевала, перетерла между ледяными ладонями, потискала и помяла, а потом выплюнула в нутро автобуса. И дальше бесилась уже только за его стеклами.

* * *