Старшая сестра его величества. Власть

Таверна на первом этаже была почти пуста. Большинство купцов еще спали, только самые нетерпеливые проснулись ни свет, ни заря, чтобы добраться к воротам Яснограда к самому открытию, и сейчас они о чем-то тихо переговариваясь, жевали завтраки, прячась в тенях зажженных свечей.

— Госпожа Елька, — хмурый, заспанный трактирщик, встретил меня не очень любезно, — завтрака пока нет, поварихи только встали. Но если вы пожелаете, то я могу принести вам хлеб, сыр и сало, чтоб перекусить.

— Неси, — кивнула я, — и побольше. Я отправляюсь в дорогу одна, и мне нужны припасы на пару дней.

— До Яснограда вы доберетесь к полудню, — зевнул хозяин, — лошадь у вас хорошая, а дорога наезженная. Если вы отправляетесь туда, то можно обойтись без припасов.

— И принеси мне бумагу и перо, — добавила я, — мне нужно оставить послание моим спутникам. Я не еду в Ясноград.

Трактирщик кивнул и исчез из-за прилавка, выполняя мой заказ. А я присела за ближайший столик. С завистью взглянула на довольных купцов... Они не выглядели сонными или невыспавшимися. А у меня голова с каждой минутой тяжелела все сильнее. Захотелось прилечь прямо здесь, растянуться на лавке и поспать.

Я тряхнула головой, отгоняя сон. Не время. Надо было спать раньше, а сейчас мне пора было отправляться в путь.

Через час с небольшим я выехала из ворот постоялого двора совсем одна. Обозы купцов-жаворонков уже уехали, а купцы-совы спокойно спали. Накрапывал мелкий дождик, мягко шелестя каплями по огромному кожаному пологу, который накрывал и меня, и лошадь. Я прихватила его, чтобы ночевать в лесу. Он был страшно тяжелым и давил на плечи, принуждая склониться.

Моя лошадь недовольно всхрапывала, ей тоже совершенно не нравилось мое желание продолжать путь. На горизонте едва появилась светлая полоса холодного осеннего рассвета, в это время надо сладко спать в конюшне или жевать овес, и уж точно не мотаться по грязным, распаханным тележными колесами, дорогам, проваливаясь в мокрую и холодную глину по самые бабки.

До того места, где мы с принцем Фиодором сели встретили дядьку Кирка я добралась только через пару часов. Раскисшие дороги очень сильно затрудняли передвижение.

Я слегка натянула узду, притормаживая лошадь. Огляделась. На этом отрезке пути мы были одни. Если где-то впереди или позади ехали обозы, то их скрывали деревья. Я осторожно спешилась и, сжав повод в рук, осторожно шагнула с дороги, стараясь наступать на траву так, чтобы она поднялась и скрыла мой маневр. Мало ли... Не хочу, чтобы за мной проследили.

Вымокла я мгновенно. Но холода не почувствовала. Сердце гулко бухало в груди, мое путешествие по памятным местам началось.

Я шла по кромке леса, пытаясь определить под какой из этих елок мы с Лушкой провели ночь до того, как нас подобрал дядька Кирк. Тогда ведь тоже шел дождь, и я старалась выбрать дерево, у которого нижние ветки опускаются до земли и достаточно густы, чтобы заменить крышу над головой. И мне казалось, что выбранная елка была особенной, самой лучшей из всех. Но сейчас для ночевки подходили практически все.

Возможно, я промахнулась с местом, и с дядькой Кирком мы встретились не на этом участке дороги. Но искать, где именно это случилось было бы неразумным. Елок много, поди определи под которой из них мы спали, прижавшись друг к другу. А вот пещера, в которой мы провели день на реке, более надежный ориентир. Сомневаюсь, что их вдоль реки так же много, как елок вдоль дороги.

К реке я вышла через часа через три... Не знаю, то ли шла гораздо быстрее, то ли к этому участку дороги река была гораздо ближе, в прошлый раз нам понадобился целый день. Мы с лошадью сильно вымокли и замерзли, и пещера пригодилась бы мне сейчас, чтобы немного обсохнуть. Но ее не было. И, вообще, мне показалось, что берег здесь немного другой. Там же, помню, был очень высокий обрыв, по которому я спускалась, повесив на веревке перекинутой через шею наши вещи и посадив на закорки Лушку. Несколько раз я чудом устояла на ногах, не загремев вниз вместе со всем скарбом. А здесь берег был достаточно пологий, чтобы мы с лошадью спокойно спустились к кромке воды. Идти я решила вдоль берега вверх по течению, чтобы не пропустить той самой пещеры.

Моросил серый осенний дождь. Уставшие, измученные долгим летом деревья задумчиво шевелили натруженными ветками, шелестя тяжелой, напитанной избыточной влагой, листвой. Осталось ждать совсем немного, и листья начнут умирать один за другим, желтея и становясь легкими и невесомыми. Уже сейчас кое-где сквозь густые серо-зеленые кроны проглядывали желтые пятна, похожие на золотые монеты.