Старшая сестра

НАДЯ. Плохого я тебе не хотела. Ты веришь?

ЛИДА. Я верю.

НАДЯ. Я хочу тебе только счастья. Может быть, я ничего не понимаю, может быть, я ничего не знаю, тогда прости меня!… Как все стало трудно. Помнишь, как мы жили в детском доме? Ты ничего не помнишь, это ужасно. Там все жили как при коммунизме. Один раз воспитатели хватились – в столовой нет корок от мандаринов.

Оказывается, старшие не едят, оставляют мандарины младшим. (Все с большим возбуждением, с тоской.) А помнишь? В коллективе плохое настроение – трубить общее собрание! Помнишь, как ты упала, у тебя было сотрясение мозга, в день нашей годовщины. Совет решил: отставить праздник! Не может быть в одном доме горе и радость. Дежурство по тишине. Бюллетень здоровья каждые три часа. Четырнадцать дней без памяти! Первое слово: "Хочу клюкву". Сообщение по радио: "Хочет клюкву". Все друг друга поздравляют. Постановление десять процентов заработка на подарок врачу. Встреча под оркестр. Помнишь, каждый месяц день рождения. Ляля, Лена, Леля, Лиля, Лида – все на букву "л", все вместе, какая разница! Говорят, у нас нет родителей. Мы дети войны, мы дети всего народа.

Вынесли знамена. Мы стоим под знаменами… Неужели этого никогда больше не будет в нашей жизни? Неужели никогда!…

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Прошло еще два года. В знакомой нам комнате признаки возросшего благополучия. Лида чертит. Надя читает. Здесь же Ухов, поглядывает на племянниц, удовлетворен.

ЛИДА (довольная ходом своей работы, болтает). Я говорю… Как правило, задачки по теории механизмов мальчишки решают девчонкам. Уникальный случай, когда, наоборот, Димка за помощью обратился ко мне. На первом курсе я перед ним преклонялась, а на четвертом поняла, что он дурак. Не в фигуральном смысле, а просто дурак. Это было для меня открытие.

НАДЯ. Не мешай.

ЛИДА. Что читаешь?

НАДЯ. "Робинзона Крузо".

ЛИДА. Нам ее во время войны читали – как он пищу себе добывал, очень было злободневно.

НАДЯ. Что-то ты развеселилась не к добру.

ЛИДА. У меня такая установка: когда солнце есть и я его вижу – мне хорошо. Мне плохо, если солнце есть, а я его не вижу. (Накрыла чертеж газетой.) Здесь ничего не трогать.

НАДЯ. Куда?

ЛИДА. Договорилась с Кириллом, куда-нибудь сходим.

НАДЯ. Втроем, или у тебя тоже пара?

ЛИДА. Какая разница, втроем, впятером…

УХОВ. В наше время это не имело значения, теперь другое дело.

ЛИДА. Между прочим, дядя, я вам давно хотела сказать. Профессор Кашкин прочитал

его работу, от восторга ходил по потолку. Он сказал, что это будет напечатано в

"Докладах Академии наук". Он сказал, что Кира закрыл целый раздел.

УХОВ. Закрыл?

ЛИДА. Закрыл – значит, исчерпал. Это хорошо.

УХОВ. Молодчина, можно только удивляться. А какие были вывихи у мальчишки.

ЛИДА. Что делать, в юности часто против чего-то протестуют, стремятся во что бы

то ни стало утвердить свою личность. Но бывали случаи, когда именно такие вот

отчаянные потом приносили человечеству пользу.

УХОВ. Побольше бы пользы, поменьше бы странностей… Какая у него жена, ничего?

ЛИДА. Ничего.

УХОВ. Как на внешность?

ЛИДА. Терпимо.

УХОВ. Все-таки какой он оказался оперативный. Сколько же времени он с ней гулял?

ЛИДА. Не знаю.

НАДЯ. Нашли тему для разговора, надоело.

УХОВ. Что ты злишься? Все время готова на кого-то обидеться. Хуже всего постоянное уныние без особых на то причин. Что тебя угнетает, скажи!

НАДЯ. У меня пониженное давление.

УХОВ. Сейчас повысится. Знаешь, зачем я к тебе пришел?

НАДЯ. Зачем?

УХОВ (достает из бокового кармана пачку денег). Вот что я тебе принес. Все твои десятки, как в банке.

НАДЯ. Дядя Митя, я не для того вам давала, чтоб вы возвращали. Мы вам столько должны, деньгами не расплатишься.

УХОВ (тронут). Возьми, будет тебе на приданое. Мне много денег не нужно, с меня довольно ставки. Мне нужно только доброе отношение. Моя беда, что у меня нет собственных детей. Сначала боялся, что рано, потом боялся, что поздно, потом вопрос отпал сам собой. Так что у меня не осталось другого выхода, как полюбить вас. (Сунул деньги ей в сумку, поцеловал в щеку.) Веселей! Теперь вы встали на ноги, я хожу к вам, на вас радуюсь.

Звонок в дверь. Лида открыла. Это Кирилл.

КИРИЛЛ. Здравствуйте.

УХОВ. Мое почтение.

ЛИДА (надела пальто). Мы сразу пойдем.

УХОВ. Что такое? Как ты принимаешь гостя! А мы его не отпустим. Разденься, проходи. (Провел Кирилла в комнату.) Почему без жены, зачем прячешь ее от нас? В другой раз приходи с женой, а то не пустим.

КИРИЛЛ. Постараюсь.

УХОВ. Слушай, ты на каком курсе, на четвертом? И уже печатаешь труды? Силен.

ЛИДА. Только не захваливайте, он зазнается. Он, кажется, имеет к этому склонность.

НАДЯ. Пойдемте, дядя Митя.

УХОВ. Куда, я только что пришел!

ЛИДА. Надя, мы сейчас уходим.

НАДЯ. Сидите. Чем дрожать в парадном. Поесть захотите – в буфете.

УХОВ. Постой, почему в парадном, не понимаю…

НАДЯ. Потом поймете.

УХОВ. Но все-таки!

НАДЯ. Надоело. Надоело. (Вышла, хлопнула дверью.)

Ухов постоял в замешательстве, вышел за ней. Лида стоит в пальто у стены. Кирилл – в другой стороне комнаты. Они не подходят друг к другу и теперь. Между тем за окном начинает смеркаться.