Старшая школа Йокай 3

— Я знаю, что делать, — кивнула Марья Моревна. — Сейчас будем напрягать всех по обе стороны океана. Однако ж, Костя, тебе пора собираться.

— В Америку? — поинтересовался я.

— Куда ж еще.

— Возвращайся, — тепло сказал Изаму.

На листке было записано несколько строчек, которые бабушка записывала, прилипнув ухом к смартфону. Пока Казуя потрошил сайты с авиабилетами, я изучал написанное.

Того, кто вызвался мне помочь, звали Виктор Иванов. Проживал он удобнее некуда — в пригороде Нью-Йорка, сравнительно на отшибе. Его матерью была…

— В смысле Ягиня? — удивился я. — У нее же семь детей?

— С семью ты знаком, — терпеливо объяснила бабушка. — Восьмой, самый старший, уехал за океан до твоего появления в мире живых. Вы никогда не встречались.

— Жаль, — Ягинины мальчишки мне нравились. — А почему он уехал?

— Его батя болтается по миру, примерно как твой. Вот однажды взял с собой сына, а тот решил, что ему нравится в Северной Америке. В Канаде холодно, в Мексике жарко. В общем, посередине и остался. Наши в принципе живут в мире черт разбери где. Куда ни приезжай, везде есть где остановиться.

Да, удобно, согласен.

Мне не удалось найти его в соцсетях. Viktor Ivanov был в ассортименте, однако они все были не те. Придется созваниваться.

— Константин-кун, я правильно понимаю, что ты как бы подаешь документы на отчисление из школы? — спросил Казуя.

— Да, уж прими их, — вздохнул я. — Всё, что мне нужно было в Японии, я уже получил. Осталось закрепить выученное.

— Документы в изготовлении. Тринадцать часов дороги, вылет завтра утром из Токио. Быстрее не могу.

— Лучшее — враг хорошего, — философски заметила Марья Моревна. — Пойду наличными деньгами озабочусь.

* * *

Она уже сидела за столом перед Тиамат, когда в позвоночник что-то воткнулось, обозначив свое попадание знакомым звоном в глубине сердца. Стрела с древком из красного дерева, опознав врага рядом, растеклась по ауре и втянулась в тело. Шинигами улыбнулась одним уголком губы. Осталось дождаться его, всего лишь дождаться. Теперь всё будет хорошо.

А раз так — нужно чем-то занять время. Только и всего.

— Давайте я попробую показать, всё ли я правильно запомнила, — Кицуки Яно аккуратно обводила пальцем головы. — А вы мне расскажете, что вы собой представляете, потому что я две недели как вышла из добровольного отшельничества длиной в семьдесят лет и в текущих реалиях еще не ориентируюсь.

Головы синхронно закивали.

— Все вместе вы образуете Тиамат, — она обвела их широким жестом и сделала небольшую паузу, чтобы отпить мерзостный растворимый кофе.

— Мы Тиамат, — согласилось чудовище.

— Первая голова — квир-персона. Расскажи, пожалуйста, что это значит.

— Видишь ли, бинарная система, где есть только два понятия — «мужчина» и «женщина», не дает места тем, кому не подходит ни «мужское» ни «женское». Те, кому в этой системе неприятно и некомфортно, называются «квир». У общества сохранились требования к поведению и внешнему виду мужчин и женщин. Определяешь себя как «женщина» — от тебя ждут соответствующих поступков, поведения, выбора в одежде, набора интересов.

— У тебя есть лишний блокнот? — попросила Яно.

— Конечно, — Тиамат пошелестела в стопке, где была сложена литература, и достала тетрадь нейтрально-синего цвета. Яно взяла протянутый карандаш и записала: «Квир — все люди, чей гендер и/или сексуальная ориентация отличаются от гетеросексуальной ориентации и/или цисгендерной идентичности». За этим определением подросли также записи «гендер», «ориентация» и «цисгендерная идентичность».

Тиамат искренне радовалась, видя ее интерес. Кажется, есть шансы перевоспитать эту девушку, понятия не имеющую ни о победах феминизма в мире, ни о том, что пол не равен гендеру.

Ее драконье сердце обливалось черной кровью от мысли, что сильнейшая женщина в мире не имеет выбора, кем стать и кем себя считать. Что? Просто выйти замуж за русского дохлого тупицу и до конца жизни стирать носки? Не для него розы цветут. Перебьется. Просвещение важнее всего.

* * *

Ранним американским утром я вышел из дверей аэропорта, чуть-чуть пошатываясь. Для нечисти здесь полагался особый таможенный досмотр, и моя ручная кладь была просвечена из конца в конец.

— Это вы правильно делаете, что энергию скрываете, — внезапно похвалила меня служащая. — Пожалуйста, впредь так и делайте. Напоминаю, что вы как гражданин Японии можете находиться в Соединенных Штатах Америки в течение девяноста дней без получения дополнительных документов.

Я понятия не имел, как Кицуки сделали меня гражданином Японии. Однако моя благодарность не знала границ.

Человека с русскоязычной табличкой «КОЩЕЙ СЮДА» я увидел моментально. Удивительно похожий на свою родительницу, он обжег меня зелеными глазами. Мы пожали руки.

— Виктор, — представился он.

— Константин.

— Сначала ко мне, потом чуть отдохнешь, потом за работу.

Он провел меня к старому «мустангу». Автомобиль выглядел совершенно исключительно.

— Шестьдесят девятого года выпуска, — похвастался он.

— Однако, — удивился я. — Реставрированная?