Старшая

На секунду я теряюсь, когда сестра заваливается на мою кровать. Белый потолок, бежевые стены. Всё не как у меня дома. Милка набрасывается на меня с подушкой и из лёгких выбивает дыхание.

– Я слышала, как ты приползла в кровать под утро! – осуждающе шипит сестра, продолжая тиранию подушкой. Я смеюсь, но не перестаю театрально корчиться. – Ты обещала за мной присмотреть, мне помочь! Так что вставай и помоги, сестра тоже мне!

– Я из-за тебя даже перевелась в другой университет! – стону я, уже чувствуя эти неприятные взгляды одногруппников. Не то чтобы это по её вине, но факт есть факт. – Что ещё ты от меня хочешь?

– Вставай, ради приличия оденься хоть во что-то нормальное и пошли в универ! – сестра подскакивает с кровати. Её чёрные волосы, как у отца, тянуться до самой талии. Она в пижаме с Микки Маусом и пушистых тапочках. Худая, как мать, но ростом со мной одного. Лицо миленькое, даже детское, хотя ей уже восемнадцать.

Я поднимаюсь, прекрасно зная, как сестре нужна поддержка. Пусть мы вместе впервые войдём в этот универ, но мне совсем не волнительно. Новые одногруппники, новые предметы, новая специальность. В пору пика своего упрямства и глупости, то есть два года назад, я поступила в педагогический университет Москвы, думала преподавать детям физику или вроде того. Попала на бюждет, но сейчас, когда объявился мой папочка, мы с сестрой можем позволить себе и платное обучение в Московском Государственном Университете, как того и хотели. Меня ждёт факультет физики, а вот сестра больше увлекается химией.

– Далия, твоя сестра весь дом разгромит, если не встанешь! – кричит уже мама. Последнее время она вся на нервах. В Россию вернулся отец и снова стал её донимать. Плачет, как хочет жить с нами, как мы ему необходимы. Надо было думать до того, как бросил её почти двадцать лет назад.

– Да встала я! – кричу им, пока иду в ванную. Наш папочка грек, у него полно денег, потому что он владеет транспортной компанией в Греции, и он любит изменять всем своим женщинам. Поэтому с ним разводится уже третья жена. Ума у него хватает, чтобы подписывать с ними свадебные контракты, а о большем я даже не задумываюсь. Просто принимаю от него деньги, на которые мы с сестрой выучимся в лучшем университете Москвы, а он немного успокаивается и тешит своё самолюбие.

Я умываюсь, хватаю с вешалки заготовленную свободную белую рубашку и узкие джинсы. Волосы просто расчесываю, а глаза подкрашиваю лишь тушью. На голову натягиваю полупрозрачные солнечные очки в узкой оправе. Выгляжу я не идеально, но чего от меня хотят в первый день учёбы? Рукава закатываю до локтей и хватаю телефон, наслаждаясь нытьём подруг. Они остались в прошлом универе и тоже встали на пары после бессонной ночи. Оля и Рита уже накинулись в меня в переписках, а я только подтруниваю над ними себе на развлечение.

Когда я выхожу из своей комнаты, Милка и мама сидят за столом. Сестра нарядилась, как самая примерная студентка в мире. Белая блузка, черная юбка. Может так на неё подействовал наш лицей? Ещё три месяца назад она закончила лучший Ростовский лицей с отличием. А когда Мила решила поступать в МГУ, мама решила перебраться в Москву.

Отчасти из-за желания убежать от отца, который раз в несколько лет, а иногда и месяцев прилетает в Россию. Он приходит к нашему дому, зовет её, подкарауливает и заваливает цветами и подарками. Клянется в вечной любви и просто причитает, что испугался ответственности тогда.

Я не знаю его. Мне его не жаль. Он бросил маму со мной годовалой на руках, вынудил вернуться в Россию и выживать самим. А теперь, спустя двадцать лет решает откупиться. Я задумываюсь о нём только когда смотрю на маму. Она стройная, даже худощавая блондинка не высокого роста. Ничего особенного в её лице нет. Тонкий ровный нос, пухлые губы и большие грустные глаза.

Я в очередной раз хмурюсь, когда замечаю, как на её телефон беспрерывно приходят оповещения, пусть он и в беззвучном режиме. Она что-то объясняет Миле, одета так же как сестра. В белой блузе и чёрных брюках, волосы убраны в пучок. Они вдвоём такие зануды, что у меня глаза сами закатываются.

– Бла-бла-бла, – перебиваю я их, за что получаю в очередной раз не довольные мордашки. Мама ставит своё кофе на стол, поглядывая на меня с раздражением. Она меня очень любит, но два года в Москве я жила в общежитии университета и она уже отвыкла от моих вечных подколов и издевок, – может поговорим о чём-то более насущном? Например, на какие шиши мы купили эту квартиру?

Мы переехали уже три месяца назад, но откуда у нас взялись деньги на жилплощадь, я до сих пор без понятия. Мама уводит взгляд, закатывает глаза, а Милка удивленно пялится то на меня, то на неё. Скорее всего ни я одна беру деньги отца. Для меня главное, чтобы маме было хорошо. А с папой это или нет уже не очень то и важно.

– Ты такая же язвительная и приставучая, как… – мамин тон вызывает улыбку и я ворую несколько оладушков.

– Как ты, мамуль, – я показываю на свой ровный нос и волосы, – твоя копия, не иначе.