Старше

— Каждое мгновение, проведенное с тобой, причиняет чертовски много боли. — Его голос был хриплым, слова трещали и ломались. — Каждый момент без тебя… просто убивает.

— Я твоя, Рид. Возьми меня.

Мои щеки пылали от желания, глаза затуманились от любви.

Я хотела, чтобы он увидел во мне прямо здесь, прямо сейчас, распростертой перед ним, свое сокровище. Я хотела, чтобы он понял, что я — его единственная. Его половинка.

Предназначенная ему.

И это навсегда.

Он спустил мое нижнее белье вниз по бедрам, пока трусики не повисли на лодыжках, а затем приподнял меня и толкнулся вперед, толстая головка его члена скользнула внутрь меня. Моя голова откинулась назад к зеркалу, а затем он обхватил мой затылок ладонью и притянул мое лицо к себе.

Нежно.

С любовью.

Наши рты находились в дюйме друг от друга, его теплое дыхание обдавало мои приоткрытые губы.

Не сводя с меня взгляда, он вошел до упора и удерживал меня за бедра, пока я растягивалась, чтобы принять его. Бретельки соскользнули с моих плеч, выпуклости грудей подпрыгивали, когда он начал двигаться, медленно и уверенно.

Вокруг нас образовалось плотное облако. Прекрасная дымка правильного и неправильного, ничего и всего, что могло быть, не могло быть, не должно было быть.

Есть сейчас.

Мои глаза были прикованы к его, неподвижные, немигающие, пока между нами бурлили потоки.

Его рука поднялась вверх и обхватила мое горло, как нежное заявление прав, пока он входил в меня, а я тщетно пыталась избавиться от этого мучительного любовного страдания. Но он был в моих костях, в моей крови, и я ничего не могла сказать или сделать, чтобы вырезать его из себя.

Он навсегда останется моей частью.

Звуки были приглушены, пока мы оставались в нашем хрупком пузыре. Он ни разу не отвернулся. Ни разу не заколебался, не прервал контакт. Он был со мной.

Даже когда он стал кончать, его тело напряглось, а ноги задрожали, Рид не отводил взгляд и дарил мне еще одну часть себя, которая делала все еще сложнее.

Сложнее потому, что теперь мне предстояло потерять еще больше.

Мы оставались соединенными еще несколько беспокойных ударов сердца, тяжело дыша друг другу в губы. Его рука коснулась моей щеки, а большой палец провел по челюсти.

Я смотрела на него, потрясенная, ошеломленная, влюбленная.

Пораженная и присвоенная во всех отношениях.

Затем в моей груди зашевелилось чувство, которое поднялось вверх и стало осязаемым в тот момент, когда слова вырвались из меня.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Рид напрягся, медленно моргая и глядя на меня, мое признание просачивалось внутрь него, как мутная взвесь. Его взгляд скользил по моему лицу, пока он впитывал эти три разрушительных слова, одно за другим, проглатывая их, пока сладость сказанного не стала ядовитой и не отравила момент.

Я наблюдала за тем, как его черты лица ожесточаются, а глаза, прикрытые веками, теряют часть своего света.

Мне не следовало этого говорить.

Я не должна была отдавать ему свое сердце прямо здесь, на этой проклятой раковине в ванной.

Потянувшись к нему, я попыталась вернуть его обратно в наш магический пузырь, но тот уже лопнул и исчез.

Я уже потеряла его.

Рид вышел из меня и опустил голову, натягивая боксеры и джинсы и методично застегивая ремень. Мои глаза закрылись, и я прокляла свой глупый язык за то, что напомнила ему обо всем, чему никогда не суждено сбыться.

— Прости, — сказала я, стиснув зубы, чтобы сдержать подступающие слезы.

Он провел рукой по лицу.

— Не извиняйся. Я не должен был… — Тяжело вздохнув, он сглотнул и покачал головой, отводя от меня глаза. — Я должен идти.

Все, что я могла сделать, — это кивнуть, испытывая боль в сердце.

Рид поколебался еще мгновение, а потом шагнул вперед и притянул мое лицо к своему, обхватив одной рукой мой затылок.

Он поцеловал меня. Без языка, но со страстью. Мы целовались, пока его вторая рука нащупывала что-то в заднем кармане, а затем скользнула по моему бедру.

Когда он отстранился, то, не удостоив меня больше ни единым взглядом, поднял с пола свою бейсболку, открыл дверь и выскользнул в коридор.

Я безучастно сидела на раковине.

Бездыханная, безвольная.

Тихий гул заполнил ванную, вытеснив отзвуки наших поцелуев и стонов. Мы бежали по кругу, времени оставалось все меньше, и воздух вокруг меня разрежался, а надежда постепенно улетучивалась.

Я спрыгнула со стойки и побрызгала на лицо прохладной водой, затем натянула нижнее белье и поправила платье, сдерживая эмоции.

Но что-то меня беспокоило.

Глядя на свое отражение, я сунула руку в карман платья и пошарила там. Мое сердце пустилось вскачь. Шелковистые лепестки защекотали кончики пальцев, когда я вынула руку и уставилась на свою раскрытую ладонь.

Это был цветок. Утреннее сияние.

ГЛАВА 28