Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 4 (СИ)

— Я сейчас высказываю консолидированное мнение подразделения полиции, в котором имел честь служить ещё мой отец, — обернувшись на половине дороги, латинос становится каким-то… пронзительным, что ли. — Мы тоже люди, а не только вы, титульные.

— Вы не опасаетесь, что я запомню лично вас? — судя по интонациям судьи, начавшаяся с меня разборка выходит на какие-то неожиданные для всех орбиты. — С очень интересными для вас сопутствующими последствиями?

— А я давал присягу защищать и служить, — серьёзно отвечает ему полицейский. — Вид опасности не уточнялся. Встречный вопрос: вы правда считаете всю полицию трусами?

В этом месте он начинает двигаться обратно по направлению к судье.

— Если я вижу нарушение закона, либо мои коллеги видят; если мы стремимся по мере сил его каким-то образом остановить…

Латинос топает по проходу, как фантастический персонаж-робот одного художественного фильма оттуда. С каждым своим шагом он словно забивает слово-гвоздь.

До чего занятное кино, прямо психическая атака.

Обладатель мантии зовёт охрану суда по инерции, но та ещё не вернулась после выноса Мартинес.

Или Айя это всё специально затеяла, доходит до меня. С копом они на связи через какой-нибудь очередной закрытый чат; судейских мордоворотов она сейчас связала каким-нибудь своим хитрым расширением в коридоре и не даёт пошевелиться: попробуй, сдвинь с места трамвай.

Додумать мысль до конца не получается: судья не дожидается, пока полицейский достигнет помоста. Совсем не благородно подорвавшись с кресла, он ну очень быстро исчезает в направлении ближайшей двери.

Сбегает, если по простому.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 13

— Тодо, Руи. — После едва уловимой паузы отвечает японка.

— Какая ты хитрая. И не промолчала — и ничего не сказала в итоге.

— Да я из семьи второго списка, нечего особо рассказывать. Школа второго списка, университет тоже; вроде и титульная, а в реальности — всю жизнь на подхвате. Я честно сейчас вот думаю, как бы поинтереснее тебе ответить — но ничего оригинального в голову не приходит.

А ведь я ничего не слышал ни о каких вторых списках у японцев. Ух ты. Видимо, нужно будет наводить справки.

— Пошли в тот холл зайдём, посидим? — веду новую знакомую в нужном направлении, пользуясь тем, что её рука с моим локтем образует сцепку.

По дороге на этаж Мартинес под лестницей есть моё любимое помещение. С моей точки зрения — самое уютное в доме, потому что там и оранжерея, и огромный стеклянный прозрачный холодильник (после регулярных физических упражнений — то, что надо, потому что вода и напитки плюс интерьер располагает).

— Держи. — Усадив её в одно из кресел, щедро рассыпанных по комнате десять на десять, всовываю ей в руки стеклянную бутылку с газированной минералкой.

Я уже здесь освоился и в курсе, что эта вода реально вкусная и по местным раскладам считается премиумом.

— Я бы колы засадила, — задумчиво вздыхает Тодо, расфокусировано глядя на меня сквозь стекло.

Делаю, что просят. Поднимаюсь из кресла напротив, возвращаюсь с открытой колой, её минералку забираю к себе (видимо, до конца не избавился от инерции: по цене эта стекляшка как мой предыдущий рабочий день на мойке посуды, жалко открыть и не использовать):

— Рассказывай.

— В смысле? — она встряхивается и словно выныривает из каких-то своих облаков.

Её взгляд становится осмысленным, а лицо — озадаченным.

— Ну смотри сама. Никакого дела в помещении с Тикой и Дальхис у тебя не было: ты там откровенно тяготилась и атмосферой, и компанией. Что называется, изнывала от нечего делать.

— Что, так заметно?

— Мне — да. Сидела и скучала как будто из чувства долга или из вежливости. А как только появился я — у тебя сразу и настроение поднялось, и даже глаза местами заблестели.

— Хм. У тебя же плохое зрение? Врали?

— Не врали, но уже не настолько плохое, как было, — пожимаю плечами. — Не отвлекайся. Если бы меня попросили описать тебя одним словом, то до моего прихода это была бы апатичность.

— А сейчас?

— А сейчас одним словом не получится. Сейчас это сдержанный интерес, переходящий в какой-то нездоровый энтузиазм. Вот я и говорю: рассказывай. Если я хоть чуть-чуть разобрался в вашей психологии, у записной японки должны быть причины, чтобы так резко переключаться между эмоциональными тонами.

— Научи меня убивать через нейроконцентратор, как ты умеешь?

* * *

— Научи меня убивать через нейроконцентратор, как ты умеешь? — Японка, прибывшая в резиденцию к Тике в таком виде, что хоть святых выноси, ходить вокруг да около не стала.

Айя, не то чтобы внимательно слушавшая их разговор через трансляцию искина (скорее, приглядывавшая за беседой), поперхнулась собственным языком.

— Что? — Эрнандес с половины пинка просекла что-то не то.

Вместо ответа Мартинес расшарила доступ и добавила отдельный файл с записью последней фразы.

Подруга, и не думая изображать секретности, тут же добросовестно создала зонтик для Миру.

В следующий момент Рыжий не подвёл. Причём во всех своих возможных смыслах.

Он тоже подавился, правда, водой. Затем выпучил глаза, словно филин. Уже занятно.