Старшие сыновья

Конечно, Горохов сам хотел посмотреть, как будут обыскивать рефрижератор. Но не был уверен, что и в третий раз его будут осматривать так же, как в первые два раза. Он ошибался. Техник пришёл и в этот раз. Молодой парень, сразу открыл его, осмотрел контейнеры со льдом. Закрыл и подошёл к задней стенке, достал отвёртку. Отвинтил крышку. Посветил вовнутрь фонариком: маленький мотор, два баллона с хладагентом, небольшой генератор, небольшой бачок для топлива из прозрачного пластика, трубки, провода. Больше ничего. Горохов и Баньковский уже сдали оружие и теперь молча стоят рядом, ждут, когда закончится осмотр. Техник показал внутренности рефрижератора офицеру, тот остался доволен увиденным, и тогда техник стал закручивать крышку. Да, тут всё серьёзно. Анатолий забыл рассказать ещё про кое-что. Он забыл рассказать про то, что их старенький квадроцикл тоже будут тщательно обыскивать. Хорошо, что инженер сам поехал со льдом. Камеры по стенам, КПП, охрана, здесь всё настоящее. Не показуха.

Горохов не очень-то верил Баньковскому, когда тот рассказывал, что Люсичка извиняется за своё поведении. Извиняется… Она, без всяких натяжек, баба опасная. По-настоящему умная, злобная и, самое главное, целеустремлённая. Но на первое место Горохов, конечно, ставил её ум. Людмила, конечно, орёт, пугает, но она знает, кто он, и подставить или поучаствовать в убийстве представителя Трибунала эта умная женщина без особой необходимости не решится. И не из каких-то там гуманных или социальных предрассудков, а потому что там, на севере, за участие в подобных делах по головке не гладят и срока давности по таким делам нет. Уполномоченные - это длинные руки правосудия, и эти руки трогать нельзя. Никому. Тем не менее, Горохов ехал к ней с опаской. Умная-то она, конечно, умная, но иногда бывает взбалмошной. Как, например, в последний раз на участке. Говорит, всё это женское было, а где гарантия, что сейчас женского не будет.

У неё были уже новые серёжки и яркая помада. Тут, в степи, на юге, такая красная помада показалась Горохову неуместной. Даже вызывающей.

Она села напротив, положила локти на стол, сплела пальцы рук и положила на них подбородок. А ведь в ресторане опять были люди. Меньше, чем в прошлый раз, но были.

Знакомая официантка уже несла им стаканы с коктейлями.

- Извини за тот скандальчик, - сказала красавица, чуть улыбаясь. – Деньги, всё, что должна, я тебе верну. Ты свою работу сделал, ну а про биоматериалы мы и вправду ничего заранее не оговорили.

«Вернёт деньги? Ого… Бойся данайцев, дары приносящих».

Дальше она могла и не продолжать. Инженер уже знал: у неё есть ещё какое-то дело для него. Не иначе. Слишком уж мягко стелила: улыбочки, обещания. Ну и какие же у этой красотки к нему могли быть дела? Конечно же, ей ещё кто-то мешал. Кто-то, с кем она сама вопросы утрясти не могла. Горохов взял стакан и выпил синеватый коктейль на основе редкого кактуса со специфическим вкусом.

- Спасибо вам, Людмила Васильевна, – сказал он. - Деньги мне не помешают. Вододобыча - дело затратное.

- Это тебе спасибо, - говорила она ласково и при этом глядя ему прямо в глаза, - и за лёд тоже. Шикарная вода. Лучше привозной.

- Да, вода неплохая, анализ ещё не делал, но уверен, что вторая категория чистоты, не меньше.

Людмила кивает. Сейчас, при этом освещении, её глаза казались даже не зелёными, а янтарно-золотыми.Он, когда привёз лёд в ресторан, уселся за стол и спросил у официантки, можно ли связаться с Людмилой Васильевной. Та сказала: конечно. И уже через пятнадцать минут Люсичка стояла у входа, оглядывала зал в поисках него. Короткая юбка, идеальные ноги, бёдра, полупрозрачная блузка с белоснежным бельём, маникюр, яркая помада, причёска. Никаких тебе сапог, платков и штанов, что носят местные женщины в степи. Городская эталонная красавица. И вот эта вот женщина вдруг у него спрашивает:

- Слушай, Калинин, - она помнит его псевдоним, она умная, - а ты как переносишь жару?

Этот вопрос его немного удивляет: интересно, что она задумала?

«А зачем она об этом спрашивает?».

- Ну… Нормально, – отвечает инженер осторожно. Ему вовсе не улыбается участвовать во всех играх этой ушлой бабёнки. И если честно, то он даже не хочет знать, что она там ещё затевает. А то, что Люсичка что-то задумала, ему было ясно, как только он её увидал у входа, в её этой сногсшибательной боевой раскраске.

- Нормально? Нормально переношу жару я, а ты по виду настоящий степняк. Сколько у тебя было за всю жизнь тепловых ударов?

- Ну, серьёзных… два. По-моему…, - говорит Горохов и добавляет: – Один в детстве. И оба раза я перенёс их на ногах, сознания не терял. Оба раза был в степи один, сам искал тень, сам отпаивался водой.

- То есть, человек ты здоровый и жару переносящий хорошо?

- На здоровье не жаловался, спасибо маме с папой, и жару ещё с детства научился терпеть.

- Это хорошо… Горохов, ты через три дня мне понадобишься.

Тон у неё, как это часто с ней бывало, безапелляционный, словно она им командует. «Ты мне понадобишься… Так и хочется спросить: а ты мне?».