Старший брат царя. Книги 3 и 4

— Однако у нас разговор о Климе... имеется у меня слуга верный, подьячий Ахий — глаза и уши мои. А кроме того, он от послухов и по грамотам ведёт родословные близких мне людей. Вот и твою он написал. — Аника направился к поставцу и принёс лист пергамента, исписанного с обеих сторон с поправками и вставками. — Тут о Климе Одноглазе всё сказано. Родился он в последней седмице липеца семь тысяч двадцать шестого лета, то есть ныне ему пятьдесят годов, что ближе к облику, нежели сорок, как полагают некоторые. — Он оторвался от пергамента и, усмехнувшись, глянул на Клима. — Наименован в память равноапостольского святого Климентия на двадцать седьмое липеца. Когда отроку минуло три-четыре года, округу городков Выбора и Чернигова вытоптали ханты и манси, и Аким Безымов подался искать счастья на Пермской стороне. Многие годы служил монастырским охранником. Монахи научили его сына грамоте, а его самого — воинскому ремеслу. С пятнадцати лет Клим вместе с отцом сопровождал товары по нашим рекам и по Волге. Тут вот сказано: стражник Аким в пути почил в Бозе от тяжёлого недуга. Клим продолжил опасное дело... Тут вот нет, а должно быть сказано, что Клим учился лекарству, отца лечил, других пользовал. Верно ведь?.. Так... А в лето семь тысяч шестьдесят первое будто бы погиб где-то под Самарой в стычке с астраханскими татарами. А может, в плен попал и били его здорово и пытали. Не правда ли? Однако ж, видимо, Бог спас своего раба. Мы узнаем, что в новой стычке, теперь уже на Воронеж-реке, получил он страшные ранения. Лечил сам себя у сироты Василисы, кою удочерил потом. Известный нам гость Исай привёз тебя в Москву. По пути ты защитил его от разбойников. Потом лечил многих людей в Москве, в Усолье, в Соли Вычегодской... Тут проявил большое воинское мастерство... Вот и всё житие Климентия, сына Акимова, Безымова, Одноглаза тож, мещанина Соли Вычегодской. Самому тебе недосуг, пришлось мне твоей родословной заниматься.

— Спаси Бог тебя за заботу! Однако не ведаю, зачем сие надобно?

— Очень надобно! Прежде всего тебе, ведомый всем лекарь, вой и мещанин Соли Вычегодской! Да и нам надобно знать, с кем в родстве состоим и с кем хлеб-соль водим.

— Такие поиски чреваты...

— Не больше, чем житьё Иваном родства не помнящим! — веско перебил Аника.

— Понятно... А вдруг встретится знакомец Клима Безымова?

— Ну и что? Сколько воды утекло с тех пор? Время и ранение здорово потрудились тебе пользы для. Известное дело — встречи разные могут случиться, к ним должен готовым быть. А для начала сам на встречу пойдёшь. Жив ещё тут на Посаде старец, он с твоим отцом вместе стражником ходил. Вот и посмотришь, что к чему. Я же благодарю Господа, что послал он нам Безымова! А ежели в чём и согрешили, пусть простит нам Всеведущий, ибо творили с мыслью о благе!

Оба истово перекрестились. Аника протянул Климу пергамент: — Держи. Добавь, что надобно. Кликни Ахия, он может дельный совет дать. Потом перебелит. Будет сея грамота надёжной, и Одноглаз Безымов смело станет нашим воеводою, а Бог даст и выше!

Вот так налаживались тёплые взаимоотношения с могучим хозяином северо-востока России и успешно складывалась судьба Клима при поддержке и покровительстве Аники Строганова.

Однако ж грядущие потрясения могли всё поломать!..

16

Подьячего Ахия Клим много раз видел издалека, а теперь с ним пришлось иметь дело. Ему — под сорок, слегка сутул, в волосах много седины. Оказалось, очень следит за собой: борода стрижена аккуратным коротким клином, кафтан разглажен, на нём — ни одного пятнышка, сапоги блестят... В приказной избе выделен отдельный закуток для Ахия. Здесь стоит известный сундук с кованым замком, в сундуке — описный свиток. У окна — аналой с бумагами и стул для почётных гостей. В своём закутке Ахий бывает ранним утром и вечером наедине с описным свитком... А днём он там, где менее всего его ожидают...

Утреннему приходу Клима Ахий откровенно обрадовался, пододвинул стул, предварительно обмахнув его тряпицей. Клим сказал, что желает посетить человека, который служил с его отцом. Ахий на секунду задумался и ответил:

— Тебе ведь надобно, Клим Акимович, чтобы дед Слепыш разговорился, вспоминать начал?

— Да, за этим и иду. А он взаправду слепой?

— Почти не видит, бельмо глаз съело. А чтоб заговорил, надобно подношение сделать. Потому следует идти в скоромный день, завтра, к примеру.

— А поднести что?

— Шкалик и сала кус, чтоб пососать было чего, зубов-то у него нет. Как услышит про шкалик, сразу заговорит. Однако не всему верить можно: он мне о своей жизни дважды поведал и каждый раз по-новому. Я ж повторы запомнил, понадобится — расскажу.

— Ладно. Идём завтра до обеда. Поминки приготовь, вот деньги.

— Приготовлю. А денег не надо, на такие дела у меня есть.