Старший оборотень по особо важным делам

— Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.

В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.

— Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?

Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе… Но она сидела спокойно.

— Ты что творишь? — Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.

— А ты чего приперся?

— Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.

— Ладно, чего хотел?

— Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.

— Саня, иди-ка ты… Бабочек ловить!

— Можно бабочек. — Карташов неожиданно успокоился. — А можно и Шилова.

Арнаутов посмотрел недоверчиво:

— То есть?

— Сними с нее показания, и отпусти. — Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. — Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке — потеряешь лишнюю наживку.

— А твой какой интерес?

— Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь…

Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:

— Она такого горбатого лепит.

— Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это — реально. А показания — сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.

Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.

Часом позже Карташов отвез Юлю домой.

Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» — довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.

Карташов говорил:

— Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера — он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.

Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила — и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.

Она спросила:

— Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?

— Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. — Карташов ободряюще улыбнулся.

— Спасибо.

Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.

— Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?

— Да уж… — Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.

— Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. — Карташов протянул визитную карточку. — Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.

— Спасибо!

— Да не за что. Роман недавно задержал бандита, за которым я гонялся несколько лет, так что я у него в долгу.

Юля подумала, что надо бы сказать что-то менее банальное, чем очередное «спасибо» и «до свидания», но ничего в голову не пришло, и она открыла дверь машины:

— До свидания.

— Счастливо!

* * *

— Роман Георгиевич, не ждал! Яичницу с колбасой будете?

Когда Шилов пришел, Миша Краснов как раз готовил себе обед и, открыв дверь, сразу скрылся на кухне.

Сняв куртку, Шилов прошел в комнату. Гитара была снята со стены и лежала поперек кровати — видимо, Миша пробовал музицировать. А кроме этого, со времени его последнего посещения вроде бы никаких изменений.

Шилов посмотрел в окно. По дороге сюда он много раз проверялся, но все-таки… Нет, подозрительных людей и машин не наблюдается. Хотя сейчас все кажутся подозрительными.

Жестяной тазик на полу был почти полон. Шилов сел перед ним на корточки, слегка стукнул по ржавому боку — по воде побежали ровные круги. Пробежали и успокоились, отразив лицо Шилова. Лицо было не слишком веселым. Роман улыбнулся — улыбка получилась кривой. Как, наверное, и положено оборотню.

Миша принес из кухни сковородку с яичницей.

— А водка есть? — спросил Шилов.

— Случилось чего?

— Да так, по мелочи. Но тебе знать полезно.

Нашлась почти целая бутылка перцовки. Под выпивку и закуску яичница оказалась вполне приличной, Шилов рассказал Мише то, что можно было рассказывать.

— Да, попадалово, — оценил Миша. Сказать, что он испугался или хотя бы сильно приуныл, было нельзя — видимо, Краснов начал уже привыкать к тому, что жизнь постоянно меняется.

— Да ладно, образуется все. Кроме меня и ребят никто про эту квартиру не знает. Ну, а повяжут меня, так мужики что-нибудь придумают.