Старт

Мы купаемся в летнем озере. Изумрудный цвет волн Мерзляк воспринимает пупырышками кожи. А наши тела с дельфиньей гибкостью струятся в воде.

Тонкая Дара словно угорь в атласных гребешках волн. Движение раскрывает ее скрытую красоту, пелена спадает с наших глаз.

А Мерзляк на берегу пытается преодолеть озноб и броситься в озеро. И не может. И вдруг чей-то окрик просто бросает его в воду. Конечно, это Насмешник. Голос его, влажный и свежий, возникает из глубины, откуда выныривает юноша. Будто сами волны, рыбы, подводные камешки подшучивают над Мерзляком этим смешливым резковатым голосом, отраженным от водной поверхности.

— Если ты боишься холода, зачем же лезешь прямо в него?

— Именно затем! — отвечает Мерзляк и кидается в ледяную воду, как навстречу старому врагу, преследующему его всю жизнь.

Брызги разлетаются искрами. С его тела словно содрали кожу. Осталась вторая кожа, красная, обожженная холодным огнем, еще более чувствительная, чем первая. Эта живая рана ощущает каждый трепет воды, каждый звонкий ее отклик; меняющиеся краски и оттенки несут смену температуры. Кожа начинает воспринимать сигнальный язык рыб.

Волны снежными оборками налетают на него. Капли — снежинки, они душат его, закупоривая поры. Ему чудится, будто всей кожей понимает он зернистый шифр снега.

— Главное — преодолеть первый миг! — убеждает он самого себя.

Он пытается плыть в снегу против течения лавины.

— Не первый, а второй шаг все решает! — возражает ему возникший в памяти Деян.

— Нет времени для второго шага! — откликается тонущий.

Второй

Мерзляк гордится, что всегда был вторым в связке.

— Успех восхождения в большей степени зависит от второго! — учил Деян.

Прислушивались к этому наставлению немногие: всем хотелось быть первыми. Отсюда падения со скал, возвращение с полпути назад, топтание на месте. Никто не согласен быть вторым.

Человеку еще надо дорасти до того, чтобы быть вторым.

Единственный из группы, Мерзляк с радостью начал свой путь в горы вторым в связке и остался таким. Когда нужно было идти первым, он без особой увлеченности подчинялся. И снова становился вторым.

Какое это счастье! Первый упоенно поднимается вверх. А ты крепко прилепился к скале и страхуешь его. По трепету веревки ты определяешь его шаги. Ты внимателен. Ты не очень-то обращаешь внимание на красоты природы, но ты поглощен своей огромной ответственностью. Прижавшись в складках камня, ты все время начеку. А первый уже высоко, он стремится к вершинам, озаренным солнцем. Он оглядывается, ошеломленный простором. Движения его свободны и уверенны, ты крепко держишь его. Веревка медленно скользит через твои ладони, горяча их. Это нить жизни твоего друга. Это общая вена, по которой устремляется ваша кровь. Веревка напрягается, и ты замираешь, притаив дыхание. Вдруг она оборвется? Вся сила воли сосредоточивается в руках — не отпустить! Словно молния в твоих руках. Огонь жжет ладони. Выдержит ли веревка тяжесть падающего тела? Не прервется ли общая вена? Пальцы твои укрощают молнию. Ты бережно восстанавливаешь равновесие повисшего тела, превращенного в маятник, отмеряющий мучительные секунды. Жизнь на волоске. Ты спас эту жизнь.

Этой альпинистской веревкой связана дружба двоих. Скульптор не решился бы совершать свои рискованные зимние восхождения, если бы Мерзляк не был вторым в связке. Лучший друг, готовый верно следовать за тобой.

Веревка сковывает его движения, но он ощущает внутреннюю легкость — он второй. Без него первый не был бы первым.

Мерзляк совершает свое открытие

Всей кожей он представляет себе, как выплывает из лавины целым и невредимым.

Горячий скребок снега ободрал кожу, он весь в ранах — словно обгорел. В ранах — тампоны снежной ваты. Ветер продувает бережно его забитые поры, охлаждает его раны.

Он глубоко дышит. Каждое дыхание — боль. Он дышит ранами. Он видит израненной кожей: теплый огонек вдали. Оконце. Туда! Там дорога к альпинистскому пристанищу. Тропинка пахнет близким теплом. Еще несколько мгновений мучительной дрожи — и он дойдет.

Чтобы унять эту дрожь, он пускается бегом. Конечности окоченели. Движутся с трудом. Теплое оконце все ближе. Он задыхается от изнеможения.

Долго ли еще бежать наперегонки с ветром?.. Отдаляется мигающий огонек окна, теплой печи, дружеского говора в тесном кругу. Отдаляются дымок трубки сторожа и молодые поющие голоса.

Он задыхается в ледяной пещере лавины. Мерзляк один во всем мире. Голый пещерный человек. Беззащитный перед стихиями. Одетый лишь в собственную тонкую кожу. Он лихорадочно шарит пальцами по стенам пещеры. Царапает снег, точно рисует, истомленный мучительными желаниями. Примитивные рисунки, процарапанные ногтем. Солнце с большими лучами. Человечек, раскинув руки, пытается поймать солнце. Пальцы судорожно пытаются пробить ледяную стену, прорваться наружу. О, хотя бы кончиками пальцев ощутить ветер!

Вдохнуть воздух, а не снег. Его кожа видит: