Старт

Наконец мир был восстановлен, но не потому, что игроки пришли к соглашению, — просто желание играть пересилило. Дико вспомнил доброе время. Когда они с Эмилом, который был от природы сдержанным, да и хорошо воспитанным человеком, ругались, выясняя, было ли нарушение правил. В игре не бывает равнодушных — всех захватывает огонь азарта… Дико смотрел на ребят. Вот они бросились за мячом, вот сплели руки, подпрыгнули почти под потолок, будто в ногах у них пружины, — теплота разлилась в груди, согрела сердце… Он почувствовал себя изгнанником, чудом вернувшимся в родные края.

Дико заметил, что ребята, ждущие своей очереди, чтобы поиграть, смотрят на него с любопытством. Он понял: они его узнали. А когда пошли на площадку и заиграли — бог мой, как им хотелось отличиться! С каким жаром, с какой отдачей они вели игру, каждый старался изо всех сил, чтобы Дико заметил и отметил именно его, и после удачного паса каждый с улыбкой оглядывался на Дико, ища его поддержки. «Как все-таки все мы похожи на детей! И молодые игроки, и опытные — все…» — снисходительно улыбнулся Дико.

Его заинтересовал высокий стройный парень — выше всех в команде. Непринужденная элегантность движений, мягкий и меткий удар, быстрая реакция — все говорило о том, что из него выйдет хороший баскетболист. Но вот парень рассердился за то, что ему не подают мяч вовремя, опустил руки, а потом и вовсе повернулся спиной к игре. Новый белый наколенник на правой ноге, сверкающие шелком, тщательно отглаженные трусы — скорее всего, новоиспеченный спортивный пижон. Парень часто посматривал на Дико, но Дико нарочно напускал на себя суровость. А через несколько минут мяч привел парня к тому месту, где стоял Дико, и он увидел руки парня — вздувшиеся жилы, под ногтями черные следы машинного масла. Дико стало стыдно. Он с нетерпением ждал, чтобы парень сделал какой-нибудь удачный пас и можно было одобрить его улыбкой…

— На Асенчо смотрите? — услышал он голос секретаря и даже вздрогнул от неожиданности — совсем забыл об его существовании.

— Да я… так… вообще.

— Вы бы поглядели на него, когда он старается, — вот это игра!.. А сейчас он что-то куражится и фокусничает… Правда, осенью он уходит в армию. Чудак он! Ты живи, веселись, но помни, что жизнь — не на один год…

— Ничего, таких легко прибрать к рукам, — сказал Дико, продолжая глядеть на парня.

Его размышления прервали возбужденные голоса: кто-то забросил мяч на вторую площадку, и туда помчались все, даже те, кто стоял у стены и ждал очереди. Девушек уже не было, они закончили тренировку. Быстро сформировались две команды. Шопов засвистел — игра началась.

Дико снова вспомнил соседа бывшего начальника. Кажется, Коста называл его имя. Конечно, можно спросить у секретаря, но тогда надо будет объяснять, почему это его интересует. И потом, какая разница — сейчас он узнает имя или потом! Потом? Значит, он уже решил остаться? Не торопится ли он? Ведь ребята здесь самые разные. Вот держишь в руках грубую руду, в которой поблескивают и переплетаются жилки драгоценного металла. Сколько его тут, какой он?.. До сих пор Дико был убежден, что когда речь идет о баскетболе, ему достаточно одного взгляда на игру, чтобы понять возможности команды, а выходит это не так просто.

Дико остался вдвоем с Цачевым, который беспокойно смотрел на него ясным взглядом, ожидая решения. И тут Дико охватила настоящая паника — что делать? Ведь он еще ничего, по сути, не решил! Броситься, закрыв глаза, в новые воды или не торопиться, обдумать, оттянуть? Он понимал, что с Цачевым надо быть предельно честным, и если уж пообещал… И тут вдруг он сообразил, что есть простой и в то же время достойный вариант: он встретится с ребятами несколько раз, потренирует их, поиграет с ними сам и, если увидит, что получается, даст согласие. Пяти-шести встреч будет достаточно, чтобы оценить способности ребят.

Цачев внимательно выслушал его, время от времени кивая головой, понимая и соглашаясь. Но выглядел он разочарованным.

Прежде чем вынуть из шкафа экипировку, Дико закрыл дверь комнаты — ему не хотелось пока открываться перед Стариком. Дико с трудом дождался часа, когда можно было отправляться на фабрику, — то ему казалось, что он делает непоправимую глупость, то его вдруг охватывало бешеное нервное веселье и он готов был прыгать до потолка, чтобы разрядиться. Но стоило ему надеть на плечо сумку и выйти из дому, как все сомнения исчезли, растаяли как дым, и он почувствовал себя празднично взволнованным — совсем как школьник перед первым свиданием… Сейчас он снова ступит на площадку, возьмет в руки мяч — красивый, удобный, непослушный… Он будет играть, играть в команде, играть до пота, до потери сил… играть, снова играть!

Душа пела, и Дико почти бежал по улицам, перескакивая через сугробы и струйки подтаявшего на солнце снега.