Старт Cтраны Советов. Революция. Октябрь 1917 – март 1918

31 октября на комиссии удалось договориться о создании нового предпарламента – Временного народного Совета: 100 представителей от ВЦИК рабочих и солдатских депутатов, 75 – от Совета крестьянских депутатов (он еще был старым, с преобладанием умеренных социалистов), 100 – от петроградской и московской дум и 50 – от профсоюзов.[77] Еще там должно было быть 50 эсеров и 50 большевиков.[78]

По составу нового правительства тоже шли жаркие споры: социалисты требовали исключить из него Ленина и Троцкого, а большевики – Керенского и Авксентьева.[79] В итоге Авксентьева вычеркнули из председателей правительства и вписали Чернова. Троцкого вычеркнули из кандидатов в министры иностранных дел – здесь кандидатами остались Авксентьев и Покровский. Министром внутренних дел могли стать Салтыков, Рыков и Исаев. Министрами военным и морским могли остаться дооктябрьские Верховский и Вердеревский. В министры просвещения прочили Луначарского, Покровского, Рожнова; земледелия – Чернова, Маслова, Выханева. Кандидат на пост министра путей сообщения Крушинский был вычеркнут – это была епархия Викжеля. Министром продовольствия мог остаться Милютин (другие кандидатуры написаны неразборчиво), торговли и промышленности – Красин, труда – Гвоздев (другая кандидатура написана неразборчиво).[80] Такой вариативный набор давал возможности для выбора разных комбинаций. Наиболее вероятный компромисс на этой основе – правительство во главе с Черновым, где остальные посты пропорционально распределяются между правыми большевиками и правыми и левыми социалистами – примерно по третям. В такое правительство не могли войти левые большевики Ленин и Троцкий, а вот среди кандидатов, выдвинутых социалистами, были весьма правые деятели вроде Авксентьева и Гвоздева. Это было уже далеко от условий ЦК большевиков 29 октября.

Соглашение открывало возможность для прекращения вооруженной борьбы, вызванной Октябрьским переворотом, при сохранении доминирующей роли Советов в обществе – во всяком случае до Учредительного собрания. Гражданская война прекращается, большевики получают доступ к власти в коалиции с социалистами, которые сочувственно относятся к Советам (но не к их монополии на власть) и вместе с большевиками могут осуществлять декреты II съезда Советов. Угроза расправы над организаторами восстания исчезает сама собой. Общее нежелание ввязываться в гражданскую войну обеспечит новой коалиции широкую поддержку, тем более что со стороны будущих членов правительства не будет возражений и против мирных переговоров с немцами.

Вся страна ждала итогов этих переговоров, в том числе и петроградские рабочие, позиция которых для большевиков была особенно важна. Перечислив множество предприятий самого разного размера, рабочие которых поддержали идею однородного социалистического правительства, канадский историк Д. Мандель делает довольно неожиданный вывод о том, что «позиция левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов в пользу однородного социалистического правительства, но не ответственного перед Советами, и немедленного прекращения гражданской войны, за которую они винили обе стороны в равной степени, находила лишь ограниченный отклик в рабочей среде…»[81] Однако он не приводит такого же количества примеров коллективов, которые выступали бы против позиции левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов. Из приводимых примеров видно лишь, что подавляющее число рабочих Петрограда поддерживали идею однородного социалистического правительства и скорейшего прекращения гражданской войны. Учитывая, что левые эсеры хотели сделать Советы ядром новой власти (с возможными дополнениями), рабочие, выступающие в поддержку Советов, также не могут считаться их прямыми оппонентами. Зато сторонники социалистической коалиции, в том числе и в рабочей среде, были явно против однопартийной власти большевиков. Цитируя требование обуховских рабочих добиваться «немедленного соглашения со всеми социалистическими партиями», Д. Мандель комментирует: «В резолюции не было ничего, против чего могли возражать большевики».[82] Смотря какие. Л. Каменев и Г. Зиновьев, конечно, не стали бы возражать (но они были готовы и на несколько более широкую основу власти, чем Советы), а вот Ленин на следующий день, 1 ноября, на петербургском комитете партии говорил категорически: «Нам бы еще стали предлагать соглашение с Румчеродом, с Викжелем и пр. Это торгашество. Может быть еще с генералом Калединым? Согласиться с соглашателями, а потом они будут вставлять палки в колеса».[83] Даже если протокол не вполне точно передает слова Ленина, его мысль предельно ясна – реальное соглашение с «соглашателями» (то есть правыми социалистами) невозможно принципиально, никакого соглашения всех социалистических партий, как этого хочет значительная часть рабочих, не будет.