Стартап. Стэнфорд, весна 2012 г. (ЛП)

Сегодня мы бы назвали это безумием. Конечно же, Мозес имел слишком много власти. Такие амбициозные проекты, особенно с единственным человеком в качестве архитектора, сегодня бы ни к чему не привели. Разница была в том, что в отличие от сегодняшнего дня, люди верили в определяемое будущее. Будущее может быть спланировано. Мозес казался довольно умным и достаточно этичным. Вместо того, чтобы спрашивать стоит ли реализовывать проект, люди спрашивали кто мог бы реализовать этот проект лучше всех.

Всё это закончилось в 1965 году, когда Мозес планировал хайвэй, который бы проходил через Гринвич-Виллидж. Довольно большое количество человек считало, что старые здания, которые должны были быть снесены, должны быть сохранены, и оспаривало стройку. Это был последний случай, когда в штате был построен новый хайвэй.

Более свежий пример — план Ребера. Джон Ребер был учителем и любителем театральных постановок в Сан-Франциско. В 1940-х годах он пришёл с намерением радикально реконструировать Сан-Франциско. Основная идея была в том, чтобы построить две большие земельно-скальные плотины, одну между Сан-Франциско и Оклендом и вторую между Мэрин Кантри и Ричмондом. Они должны были бы быть высушены и наполнены пресной водой. Были бы затоплены 20 000 акров земли и построен 32-полосный хайвэй. И небоскрёбы были бы разбросаны по полностью реконструированному городу.

Детали даже не настолько важны, как важен тот факт, что этот план не был просто фантазией. По этому плану проходили слушания в конгрессе, и проводилась экспертиза его жизнеспособности. Оказалось, что он нереализуем по ряду причин, озёра с пресной водой, например, испарялись бы слишком быстро, но люди действительно тратили время на рассмотрение этого проекта. Сегодня, напротив, такую идею посчитали бы безумием. Особенно, если бы она исходила от такого человека, как Джон Ребер. Какие полномочия есть у учителя, чтобы перестраивать целый район Сан-Франциско? Такие Джоны Реберы уже давно научились держать свои идеи при себе. Так безопаснее, не реализовывать никаких грандиозных идей вообще.

J. Неопределённый оптимизм и финансы

В будущем определённого оптимизма у вас города под водой и в космосе. В будущем неопределённого оптимизма у вас — финансы. Такой контраст не может радовать. Основная идея в области финансов в том, что фондовый рынок является принципиально случайным. Это просто Броуновское движение. Всё, что вы знаете — это то, что вы ничего не знаете. И всё зависит от диверсификации. Есть умные способы сочетать различные инвестиции, чтобы получить более высокую прибыль и низкий риск, но выгода от таких ухищрений незначительна. Вы не можете знать ничего существенного о каком-либо конкретном бизнесе. Но вы по-прежнему оптимистичны; финансы не могут работать, если вы пессимистичны. Вы исходите из того, что вы собираетесь зарабатывать деньги.

Неопределенный оптимизм может быть действительно странным. Подумайте о том. Что случится, если кто-то в Кремниевой долине построит успешную компанию и продаст ее. Что учредители будут делать с деньгами? В условиях неопределенного оптимизма события будут развиваться следующим образом:

Основатель не знает, что делать с деньгами и кладёт их банк.

Банк не знает, что делать с деньгами и отдаёт их инвестиционному фонду с целью диверсификации вкладов.

Инвестиционный фонд тоже не знает, что делать с деньгами и вкладывает их в ценные бумаги в целях диверсификации.

Компании оцениваются по тому, сколько денег они генерируют. Поэтому они пытаются генерировать потоки свободных денежных средств. И когда и если они это делают — деньги снова возвращаются назад к инвестору. И так далее.

Что действительно странно в этой цепи, это то, что на любом из этапов никто понятия не имеет, что делать с деньгами. Очевидно, что это утрированный пример. Но он отражает странный феномен. Деньги играют гораздо более важную роль, если будущее неопределённо. В таком будущем владение средствами лучшее, чем вложение из в какие-то определенные проекты. В определённом будущем, напротив, деньги являются просто средством достижения конечной цели.

Следует задаться вопросом, работают ли вообще такие циркулирующие инвестиции? Может ли такая система быть самодостаточной? Может ли это работать, если никто не думает о реальных вещах и не вносит новые идеи в систему? Эпоха неопределённого оптимизма, пожалуй, подходит к концу. Посмотрите на государственные облигации, которые, по сути, являются просто другим вариантом денег. Прибыльность продолжает падать. Люди их держат просто потому, что не знают, что ещё делать. Сегодня вы можете заработать 1.8% на государственных облигациях. Но ожидаемая инфляция составит 2.1%. Ожидаемая доходность в течение следующего десятилетия составит -0.3%. Вы получаете отрицательную доходность, когда у людей заканчиваются идеи.