Стартовая площадка – Земля

20 июня, вторник, время 10:45.

МГУ, ГЗ, сектор А, комната 901.

Проректор по учебной работе Бушуев С. А.

— Я не могу вам ничего рассказывать, Станислав Алексеевич. Это банковская тайна, конфиденциальная информация, — Валерьян Романович явно возмущён вопросом.

Подумаешь, банковская тайна. Тайны мадридского двора, ага, усмехаюсь ему прямо в лицо. Ты уже пришёл ко мне, не я к тебе, а ты! Что с того, что причина основательная? Всё равно ты в моём кабинете, а не я в твоём. С какого-то момента это становится ясно любому, кто достигает определённого уровня.

Заманить не так сложно. Пара намёков, плюс инфа о том, что я — глава Наблюдательного совета. За кем наблюдаю? Да за его одним из самых перспективных клиентов. Конечно, клиент не самый крупный во всём ВТБ, но в его периферийном отделении — вполне возможно.

— Да очень просто вы убедитесь, что я — это я, — сказал ему полчаса назад по телефону. — Когда в мой кабинет придёте. Я тоже могу прийти и даже паспорт показать, ну а вдруг паспорт фальшивый? Мало ли. А вот когда подойдёте к кабинету, на котором написана моя фамилия, никаких сомнений у вас не будет.

Секретаршу послал, чтобы его встретила. Так и заманил его к себе. На свою территорию.

— Не говорите, — тоже мне, бином Ньютона. — Я же упоминал, что я — глава Наблюдательного совета, поэтому в курсе дел Агентства. В общих чертах, конечно, но мне больше и не надо. Тридцать миллионов долларов ему перегнали, двадцать из них он конвертировал на рублёвый счёт. С использованием льготного комиссионного тарифа, но тут мне уже не интересно.

Лицо моего гостя слегка скучнеет, а я его добиваю:

— Мы получаем от Колчина все важные сведения. Иначе какой мы Наблюдательный совет?

— Но если спрашиваете, то, выходит, не всё знаете, — правильный вывод делает, молодец.

— Витя — мальчик скрытный, к тому же его с другой стороны обязательствами обвешивают. Даже не знаю какими. Но нам всё-таки важно иметь хоть какое-то представление о его реальных возможностях.

— Ничем не могу вам помочь, — гость упрямо сжимает губы.

— Можете, — мягко не соглашаюсь. — А мы можем помочь вам. Имею в виду не только банку, но и вам лично.

Такая карта не бьётся, её всегда принимают. Козырной туз.

— Пойду вам навстречу, но давайте договоримся — только один раз. Это своего рода аванс. Договорились?

Неопределённо пожимает плечами. Терпеливо жду.

— Только если мне не придётся переступать через служебный этикет.

— Хм-м… формально этого не придётся делать. Так вас устроит?

— С натяжкой.

— Просто скажите «да», и мы продолжим, — мягко, но продолжаю давить.

— Хорошо. Я вас слушаю.

После улыбки всё-таки «да» не говорит, но мне этого хватит.

— Дело вот в чём. Виктор, хотя определённых цифр избегает, но намекал, что от иностранных инвесторов придут миллиарды долларов. Вы же с ним общались? Наверняка сделали какие-то выводы. Как думаете, это правда?

— А вам это зачем?

— Это уже следующий вопрос. Обещаю рассказать, но вы сначала на мой вопрос ответьте. Вы обещали.

Какое-то время Валерьян Романович молчит. Не тороплю.

— Сначала он говорил о том, что хочет перегнать первым траншем пятьсот миллионов долларов. Но позже почему-то передумал, г-х-м…

На чём-то запнулся. Но почему, уже не скажет.

— Так что да, я думаю, что он не врёт, — и вдруг решается: — Точно не врёт. Его разозлила наша комиссия в один процент при конвертации. Сказал, что лучше поручит инвесторам перевести доллары в рубли. Наверное, из-за этого не стал сразу принимать на свои счета крупные суммы. Комиссию мы ему снизили, но решения он уже не поменял. Осторожничает.

— Ну вот, видите? И никаких инструкций вы не нарушили. Это всего лишь ваши личные впечатления. «Ханган-банк» деньги переводит? — это я для проверки, а то мало ли что Витя в своих отчётах пишет.

Гость чуточку вздрагивает и кивает. Теперь можно и к главному делу переходить. Это была разминка, увертюра.

— Дело вот в чём, Валерьян Романович. Колчин организовал ЗПИФ. «Инвест-Солярис», такое у него название. И предлагает шикарные условия для вкладчиков. Шестнадцать с лишним процентов годовых.

— Проценты хорошие, но ничего особенного. Бывает и выше. К тому же ненамного ставку Центробанка превышает.

— А если в валюте? — спрашиваю с лисьей осторожностью и с удовольствием наблюдаю, как гость настораживается. — А если с жёсткой привязкой к цене золота?

Сначала банкир слегка каменеет, затем осторожно спрашивает:

— Я правильно понимаю, что вклад учитывается по условиям металлического счёта?

— Не совсем. Насколько я знаю, на металлические счета не начисляют проценты. Это первое отличие. И есть нюансы, вклад привязывается к металлам более сложным способом. Пятьдесят процентов — золото, палладий и платина — по двадцать четыре процента и ещё один процент — почему-то гелий-3. Не знаю почему. Возможно, требование иностранцев.

Роюсь в столе, вынимаю папку, из неё достаю документ. Банкир внимательно изучает, тщательно пряча разгорающийся интерес.

— Почему он нас не пригласил? — даже какая-то обида в голосе наклёвывается.