Стартовая площадка – Земля

Есть у нас и такой проект. Вернее, намётки. Мы изначально решили, что космодром нужен только на территории страны. И место выбрали. Юго-запад Омской области, примыкающий к Казахстану. Безводный район, что для нас просто замечательно. Гарантированное отсутствие грунтовых вод. Скудные осадки — тоже замечательно. Ракетам лучше стартовать в ясную погоду, прорываться сквозь дождевые или грозовые облака — так себе затея. Миллионный город с развитой промышленностью под боком, значит, проблем с кадровым и материальным обеспечением не предвидится.

Вот это всё я и выкладываю. И снова столбенею от слов Президента:

— Вить, а если мы вам Байконур отдадим? — с улыбкой смотрит, как я тру лоб.

Весело ему…

— Ого! — не удерживается от восклицания Федотов и переглядывается с коллегами.

Искин взвывает от неожиданной перегрузки. Всё-таки хорошо, что заседание утром проходит, когда он на пике активности. Немного забавно, искин даёт совет, который я и сам мог изобразить даже на граничном уровне помрачения сознания. Попросить время на подумать.

— Сразу минус, Владимир Владимирович. Мы рассматривали этот вариант. Нас сильно смущает, что это территория другого государства. Ладно бы ещё Байконур граничил с Россией или хотя бы какой-то дружественной нам страной.

— Договор аренды до 2050 года, платить будет правительство России, — Президент пытается нейтрализовать мои возражения.

— Всё равно мы там гости. И гарантия только на двадцать лет с небольшим. А дальше что? Уходить оттуда? Отношения могут испортиться, и Казахстан запросто перекроет нам кислород вплоть до блокады.

— Они никогда не пойдут на резкое обострение отношений с Россией, — отсутствием улыбки Президент усиливает свои слова.

— Пока вы — президент России, да. А потом?

— Ты же сам говоришь, что вам нужно всего десять лет, — вступает в разговор Бушуев.

Впервые Наблюдатели высказываются и, к сожалению, не на моей стороне. Хотя можно сказать, все собравшиеся на моей стороне. Стратегически.

— Да. Но это не значит, что мы готовы дарить кому-то своё имущество или спокойно наблюдать, как его дербанят. К тому же кроме материальной стороны есть ещё и люди. У них есть неистребимая привычка обживаться, обзаводиться детьми, врастать корнями.

— Есть и плюсы, — вступает Федотов. — Большое количество безоблачных дней, отсутствие грунтовых вод, сам говорил, что для вас это важно. Кроме того, развитая инфраструктура, более южное расположение, наличие довольно большого населения.

— Предложение очень серьёзное, — выполняю рекомендацию искина, — его надо обдумывать и не мне одному. Даже рамками Совета Ассоциации не рискну ограничиваться, надо общее собрание созывать, а сейчас каникулы, студенты разъехались.

— Москвичей можно собрать, — осторожно предлагает Сартава.

— Кворума не будет, а вопрос очень важный, — и обращаюсь к Президенту: — нам нужен какой-то контакт с вами, Владимир Владимирович, чтобы известить о решении членов Ассоциации.

Тот сначала кивает на Костюшина.

— Над вашими запросами я подумаю. Если я правильно понял, вам нужен «Энергомаш» и авиазавод? Какой, кстати?

— Тоже думать надо. Первое, что приходит в голову, — Самарский авиазавод, в Самаре аэрокосмический университет как раз есть. Но вполне возможно, какой-то другой подойдёт лучше. В любом случае не горит. Прежде чем что-то брать, нам надо обзавестись своим. В моём родном Синегорске пару производств поставим, тогда и встанет вопрос ребром. И у нас будет что вносить нового и своего. Проверенного в деле.

О Синегорске сказать надо было обязательно. Ещё хорошо бы упомянуть Клочковскую, но не нашёл повода. Самый главный человек в стране должен знать своих героев, тех, кто мне помогает. Тех, кто мешает… чуть не забыл!

— Одна маленькая просьба, Владимир Владимирович. Замминистра промышленности и торговле увольте, Кондрашова Анатолия Леонидовича. Приходил недавно и уговаривал меня отдать место главы Агентства своему племяннику. Небось прослышали о том, что у нас валютный счёт есть и поспешили на огонёк.

— Прямо-таки уволить? — заиграл глазами Президент.

— Ну не расстреливать же! — спорю с якобы предполагаемой им жестокой расправой над посмевшим.

— Хорошо, я с ним поговорю, — не торопится Президент рубить с плеча, и это правильно. — А какими валютными средствами ваше Агентство располагает?

— Пока перегнали около тридцати миллионов долларов. Общую сумму иностранных инвестиций раскрыть не могу по условиям договора, к тому же она может измениться, но счёт идёт на миллиарды долларов. Единственное, что могу сказать.

— Инвестиции — это хорошо, — одобряет Президент.

По лицу видно, что он отнюдь не ошарашен — ему ли удивляться таким суммам? — но толика уважения к нашему Агентству прибавилась.

— Вложения российского происхождения есть? — законный вопрос, хе-хе…

— Об этом неплохо бы Андрея Львовича спросить, — все оборачиваются на Костюшина. — И ещё дело в большом объёме средств, приходящих из-за рубежа. Уже их переварить непросто.

— Сто миллиардов рублей мы выделим, — слова Костюшина придают смысл нынешнему заседанию. Тот, который заложен изначально.