Стартует мужество

Левее Дома офицеров стоял двухэтажный дом, в котором размещались штабы полка и базы. Дальше виднелись две кирпичные казармы, а напротив их — большая солдатская столовая. Вся территория городка заросла буйным репеем. Ходить, как в джунглях, можно было только по тропкам.

Из одного финского домика вышла женщина и, цепляясь халатом за колючки, направилась к колонке водопровода.

 — Поздно просыпаются, — сказал я.

 — Сегодня полетов не будет: ночью прошел дождь, взлетная полоса размокла, — пояснил начальник штаба.

 — А что, на аэродроме нет полосы с искусственным покрытием?

 — Есть металлическая, но с нее после дождя взлетать нельзя, да и в хорошую погоду небезопасно — слишком износилась.

«Даже настоящей взлетной полосы нет, — подумал я. — Может быть, пока не принял хозяйство, уехать?» Уж очень все здесь удручало — и эти заросли репея, и женщина, равнодушно шагавшая среди грязи и мусора.

Но тотчас в душе поднялся протест: нет, уезжать нельзя. Надо не бежать отсюда, а работать. Не может быть, чтобы люди, населяющие гарнизон, не хотели благоустройства. И они будут жить лучше, черт возьми!

 — Поедем на аэродром, а потом позавтракаем, — предложил я Скрипнику. Мне не терпелось увидеть основной объект, от которого зависит подготовка летчиков.

Изношенная металлическая полоса пестрела темными задирами гофрированных плит, то там, то здесь блестели огромные лужи: выбоины вовремя не засыпали. Самолеты стояли прямо на грунте. Все здесь говорило, нет, кричало о нетребовательности командира базы.

В начале и в конце взлетно-посадочной полосы были овраги. Это уж совсем непростительно. Ведь если у самолета почему-либо откажут тормоза, авария неминуема.

 — Неужели нельзя было их засыпать? — спросил я.

 — Да, эти овраги как бельмо на глазу, — задумчиво сказал Скрипник. — Говорят, до нашего перелета сюда здесь три летчика погибли. Но ведь не колдобины, а постоянные пропасти, разве их лопатами закопаешь? Одним нам такая задача не по плечу.

 — Одним, конечно, не засыпать, — согласился я. — А вот если поднять общественность города, тогда нетрудно будет навести здесь порядок. Вы пытались ставить этот вопрос в горкоме или обкоме?

 — Нет, конечно, — устало ответил начальник штаба.

Осмотрев аэродром, мы вернулись в гарнизон. Авиаторы уже позавтракали и теперь выходили строиться по подразделениям.

 — Арсен Иванович, прикажите сделать общее построение, — сказал я начальнику штаба. — Сейчас и представлюсь, чтобы не терять времени.

Когда все офицеры и солдаты гарнизона построились, подтянутый, аккуратно одетый подполковник подал команду «Смирно» и, лихо вскинув руку к головному убору, отрапортовал:

 — Товарищ полковник, авиационный истребительный полк, база и светотехнический дивизион для встречи построены. Командир полка подполковник Соколов.

 — Здравствуйте, товарищи! — поздоровался я с личным составом.

В ответ громыхнуло стройное:

 — Здравия желаем, товарищ полковник!

 — Вольно! Люди расслабились, но остались в той же позе, что говорило о хорошей выучке и дисциплине. Никто не шевельнулся, каждый смотрел на меня испытующим взглядом.

Позавтракать мне так и не пришлось: прилетел начальник вышестоящего штаба, который сразу предложил мне лететь с ним в другой полк. Ли-2, разбрызгивая грязь, вырулил на взлетную полосу. Внимательно слежу за разбегом, определяя пригодность полосы для истребителей. Так и есть, самолет прыгает по выбоинам. Чем выше скорость, тем тряска меньше, а следовательно, опаснее для приборов.

 — «Зубы дракона», — кивнув за борт, коротко бросил начальник штаба.

 — Когда Язон посеял зубы дракона, выросло войско, — отвечаю я, — а здесь…

 — Кстати, — пояснил начальник штаба, — эту полосу приказали сделать, чтобы испытать новые плиты. Вот сделали, а летать опасно. Полетаешь, сам убедишься.

 — Можете считать, что уже убедился…

За разговором полчаса лету прошли незаметно. Еще из окна самолета я увидел ровные шеренги солдат и офицеров, построенных для встречи.

Командир полка Королев — бородач с ястребиным взглядом — не отличается изысканными манерами.

 — Бороду не собираешься сбрить? — спросил его начальник штаба по пути в гарнизон.

 — Она мне не мешает, а уставом не запрещается.

 — А как же вы, товарищ Королев, кислородной маской пользуетесь? — задал я вопрос.

 — На высоту летаем редко, а понадобится — надену, — ответил он беспечно.

В нем по сей день жил летчик военных лет. Хозяйством он интересовался мало: надеялся на командира базы. А тот ждал руководящих указаний. Здесь даже и дороги настоящей не было. Чтобы добраться до шоссейки, на восемь километров пути в хорошую погоду требовалось затратить не менее часа. А в распутицу ездили только на тракторе.

 — Вот и мучаемся, — перебираясь через дорогу, зло сказал Королев.

Место и в самом деле было выбрано неудачно: чтобы попасть на взлетно-посадочную полосу, требовалось преодолеть болото. Солдатские казармы, столовая и клуб стояли не на суходоле, а в низине.

 — Скорей всего, зимой планировали, — пояснил Королев, — вот и построили.

 — Дороги надо делать, без них ни о какой боевой готовности не может быть и речи, — сказал я.