Старуха 2 (СИ)

По его данным, в армии было три конкурирующих группировки. «Ворошиловская» — состоящая из преданных сторонников товарища Сталина, «Дыбенковская» — тоже вроде за Сталина, но люто ненавидящая Ворошилова и его группу, причем сугубо «по бытовым вопросам»: Ворошилов изо всех сил пытался бороться с пьянством среди командиров и, в свою очередь, тоже люто ненавидел «моральных разложенцев» группировки Дыбенко. А третья группировка объединялась вокруг Тухачевского. И про нее Блюхер тоже много интересного рассказал. Так что перед Сталиным задача стояла очень непростая: он уже сильно пожалел, что согласился с назначением Тухачевского на должность заместителя Ворошилова, но сил (да и поводов) для его отставки у него не было. Пока не было, но он очень надеялся, что скоро они появятся. Очень скоро, этой весной…

Проведенные в прошлом году «подготовительные мероприятия» очень неплохо помогли с голодом справиться почти безболезненно. То есть все население страны — даже в самых бедствующих районах — получилось обеспечить продовольствием «по минимальной норме», то есть достаточной, чтобы люди с голода все же не умирали. Правда, люди все же умирали, на Украине умирали, от отравления темулином. Причем умирали массово: ну никак не могли тупые селяне поверить, что зерно «само себя отравить может» — но все же смертность была гораздо ниже той, которую ожидала Вера. В том числе и потому, что специальным постановлением правительства села, в которых от такого отравления умирало больше двух человек из разных семей, вывозились «в Сибирь» поголовно и люди просто не успевали сожрать зараженное зерно.

Еще на руку властям сыграло дремучее невежество селюков: в селе просто объявляли, что причиной этих смертей была какая-то довольно заразная болезнь и всех необходимо срочно вывезти «на карантин» в надежде, что еще не все успели заразиться. А про «чумные карантины» народ много уже узнать успел: когда в каком-нибудь селе обнаруживали чуму, то его просто окружали войсками и расстреливали из пулеметов всех, кто пытался выбраться. Ну не было еще реально действующих способов чуму вылечить, так что приходилось таким способом страну от эпидемий защищать — и даже самые дремучие мужики это понимали. Но за оградой из колючей проволоки и под дулами пулеметов им сидеть в ожидании собственной смерти все же не хотелось…

Однако всех вывезти просто не было возможности, и народ в селах продолжал «пухнуть и дохнуть», хотя и не так быстро, как мог — но и это руководство страны не радовало. А радовало некоторых иностранцев, например — поляков, и в польских газетах практически каждый день печатались статьи «о зверствах большевиков». Хотя в «Кресах Всходних» местное население вымирало еще более быстрыми темпами — однако полякам на «туземцев» было не просто наплевать, а они даже радовались тому, что украинцы вымирали. Но — строго формально — Советского Союза это вообще не касалось. СССР готовился (очень серьезно так готовился) к новой посевной, Куйбышев поставил задачу в тридцать третьем году вырастить и собрать урожай зерновых не менее восьмидесяти миллионов тонн, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы вышли, наконец, практически на проектную мощность…

А Вера в далеком сибирском захолустье спокойно себе химичила. То есть не то, чтобы спокойно: где-то раз в неделю она летала в Прокопьевск, где запускался завод по выпуску карбамида на базе местного угля, несколько раз летала в новенький город с удивительным названием «Железногорск». Удивительным это название было лишь потому, что в обозримой его окрестности ни малейших даже следов железной руды не имелось — зато в городке была довольно большая электропечь для переплавки металлолома — который туда доставлялся с ближайших участков Транссиба. Больше в городе ничего интересного не было — если не считать тоннеля, ведущего куда-то вглубь соседней горы и куда иногда заезжали вагоны с какими-то железными ящиками и бочками…

А химичить Вера перестала в начале мая, когда по стране уже вовсю шагала посевная. То есть она не вообще перестала химичить, а временно, и в перерыв она отправилась на берег великой русской реки. Там она встретилась с Лаврентием Павловичем и Иосифом Виссарионовичем. С товарищами Ворошиловым, Тухачевским, еще с десятком разных военных и гражданских товарищей. И вместе со всеми отправилась «в дикую степь». Правда степь все же была не совсем дикой: вела туда очень неплохая гравийная дорога, там, посреди этой степи стояли довольно уютные домики, вокруг которых уже зеленели кусты и даже отдельные деревца. А перед одним домиком стояло несколько не совсем обычных автомобилей — один из которых Сталин и Берия сразу узнали.