Старуха

– Да, в ФЗУ порохового завода, в сорок втором. И полный учебный год работала инструктором по химии в колонии для малолетних преступников под Омском.

– В колонии химию преподавали?

– Колония общего режима, там по хулиганке детишки сидели, в основном за кражу еды. И детишки эти взрыватели ракет для «Катюш» собирали…

– Спасибо, этого достаточно. Заполняйте анкету… Ида… Самсоновна, помогите Вере Андреевне с мелкими буквами разобраться…

В школе работать ей понравилось – да и в школе ее методы преподавания очень понравились – так что когда весной Василий Матвеевич предложил ей переоформиться на постоянную должность, она согласилась. А потом все как-то пошло по накатанной – и почти десять лет она вкладывала детям (не своим) в головы основы химической науки. Неплохо так вкладывала, в каждом выпуске в химические ВУЗы по несколько выпускников поступали. И в том числе и поэтому Вера Андреевна работы в комсомоле не боялась. А как ее будут при этом называть – да какая разница?

Однако прозвище пока было лишь «бесплатным бонусом» к покорению первой ступеньки карьерной лестницы, а преодолеть таких ступенек предстояло еще немало. Впрочем, подъем на вторую долго ждать себя не заставил: на состоявшемся в четверг общем собрании «актива потока», где, среди всего прочего, нужно было «избрать» и представителя первого курса уже в комитете комсомола факультета, Иван Малков выступил первым – и последним:

– Я тут это… вот что предложить хотел. Я со многими комсомольцами поговорил, и не только из нашей группы. И я это… вот что сказать-то хочу…

– Ну так говори, если хочешь – не выдержал секретарь комитета комсомола, для которого любое такое собрание было изрядной мукой: он недавно женился и предпочитал проводить время не на заседаниях в университете, а дома с молодой женой.

– Ну так я и говорю. В комитет нужно Старуху выбрать: она из всех одна про настоящую комсомольскую работу думать умеет. А еще умеет заставлять других работу работать, причем… нет, не заставлять насильно, а объяснять так, что все сами понимают, что работать нужно. И в учебе может помочь.

– Ну хорошо, выберем мы эту вашу Старуху. А кто в группе комсоргом будет?

– А пусть она и остается комсоргом. Я, как ее заместитель, взносы соберу, что она скажет сделать – сделаю. Просто она знает, что и когда делать-то надо…

– Мы тебя выслушали. Кто хочет предложить другую кандидатуру или возразить против… надо же фамилию такую носить!

– Это не фамилия, – рассмеялась Вера Андреевна, – это титул.

– Как – титул? – удивился секретарь.

– Вот так. Есть графья разные, бароны и князья. А у меня титул куда как выше будет: старуха. Звучит?

– А… понятно, – секретарь очень внимательно оглядел двенадцатилетнюю (о чем он, конечно, не догадывался) девочку, хмыкнул:

– Раз других предложений нет, предлагаю голосовать за Старуху. Так, вижу что единогласно… А ты, Старуха… извини, а на самом-то дела как тебя зовут?

– Вера Синицкая я.

– Запомню, нам еще вместе работать и работать. Значит так, собрание предлагаю считать закрытым, а ты, Старуха, завтра в пять в партком приходи, там займемся распределением обязанностей среди членов комитета…

Две недели ничего выдающегося не случалось, а вот двадцать третьего сентября Веру Андреевну (точнее, все же Старуху) вызвали в партком. По очень интересному поводу:

– Послушай, Старуха, – начал было секретарь парткома, усадив девочку в кресло, стоящее напротив его стола, – тут вот какой вопрос. Я случайно по коридору проходил когда у вас в группе выборы были, гвалт страшный услышал, остановился, послушал по какому поводу молодые комсомольцы орут. Услышал кое-что непонятное… В общем, мы послали запрос в Дальневосточный обком, а ответ пришел почему-то из Хабаровского ОГПУ. Интересный такой ответ: «комсомолка Синицкая В.А. награждена наградным оружием модели браунинг с номером… неважно… с правом постоянного ношения за уничтожение банды диверсантов». Вот гляжу я на тебя… ты в одиночку что ли банду уничтожила?

Да, подумала Вера Андреевна, у этой Варвары Синицкой жизни было насыщенной… жалко девчонку – но ведь не было возможности ее спасти! Не было… но отвечать-то на прямой вопрос что-то надо.

– Да разве это банда была? Так, бандочка… – Вера Андреевна показала пальцами, раздвинув их на пару сантиметров – и напряжено думая, как из этой ситуации выкрутиться.

– Но ты, такая… маленькая, и одна…

– Хотите послушать высокохудожественное вранье?

– Нет, вранье слушать не хочу.

– Тогда и вопросов не задавайте. Вам ответ пришел из ОГПУ, и они сообщили всё, что вам знать положено. Секретарю парткома знать положено, а всем прочим, кстати, уже не положено. И мне рассказывать об этом не положено.

– Понятно… но ты, наверное, стреляешь хорошо? Тут через неделю соревнования среди институтов, нам бы хоть кого на соревнования выставить – а из винтовки стрелять, да так чтобы в цель попадать, и нет никого.

– Из винтовки? Поди еще из трехлинейки?

– Ну да…

– А вы, товарищ парторг, на меня внимательно посмотрите: меня же отдачей из Мосинки вообще снесет! Если, скажем, Арисаку найдете…

– Арисаки не допускаются.