Старуха 3 (СИ)

В начале июня Вера закончила принимать экзамены и зачеты (дипломные работы были на ее кафедре еще в мае все защищены), собралась, отдала ключ от квартиры Нино Теймуразовне — и со спокойной совестью убыла заниматься «научной работой». Как раз в Тугнуйск и убыла: там к началу июля должны были запустить новенькую (и очень мощную) установку по производству жидкого топлива с использованием процесса Бергиуса. Вообще-то с нефтепродуктами в СССР все было хорошо, однако возить стоящее копейки дизтопливо или керосин было невыгодно: затраты на перевозку повышали стоимость той же солярки раз в пять, да и Транссиб был загружен до максимального предела. Поэтому в Забайкалье и на Дальнем Востоке синтетическое топливо получалось заметно дешевле нефтяного — вот только делалось его пока очень мало. А с пуском этого завода (и еще одного такого же в Ушумуне) по крайней мере соляркой трактора в деревнях выйдет полностью обеспечить.

Вот только то, что вылезало из реакторов, содержало не одно лишь топливо, там и очень много других «химикатов» получалось — и вот с ними Вера и собиралась плотно поработать. А заодно (и, скорее всего, главным образом) она собиралась обучить работе с этими «химикатами» слушателей «школы КГБ» в Вернеудинске. Которое изначально было обычным армейским училищем по подготовке «младшего командного состава», а теперь, после передачи его под крылышко Лаврентия Павловича, готовила тот же «младший состав», но уже не для Красной армии, а исключительно для войск КГБ. Ну и для дружественной армии монгольской.

Еще одно училище — на этот раз исключительно «для обучения рядового состава» — было открыто в Наушках, и там «молодых бойцов» обучалось уже очень много: товарищ Чойбалсан вероятно проникся наставлениями товарища Сталина и «свободных монгольских парней» в Монголии появился изрядный избыток, который как раз армия и «утилизировала». Чойбалсан, как рассказали Вере, просто собрал настоятелей большинства буддистских монастырей и выдвинул им ультиматум: или они (временно, на десять лет) выкинут из монашеского сословия девяносто процентов монахов, или монастыри будут просто уничтожены. То есть ультиматум этот был обставлен правильными тезисами о том, что «монгольский народ вымирает, а мужчины, вместо того чтобы создавать семьи и детьми обзаводиться, балду пинают и объедают честных кочевников» — но суть от этого не менялась. А после того, как пара монастырей была действительно разогнана, остальные ультиматум приняли. Хитрили, конечно, изрядно, в плане численности «временно отлучаемых» — но в мир таким образом получилось вернуть за год больше сотни тысяч мужчин. И — по договоренности с Берией — двадцать тысяч из них должны были стать солдатами. То есть по крайней мере получить начальную военную подготовку…

Формально товарищ Чойбалсан был всего лишь министром животноводства и земледелия, но фактически руководил монгольской армией. А так как животноводство было основой экономики Монголии, то и этой самой экономикой он тоже управлял. Поэтому в июле, сразу после пуска установки по производству жидкого топлива, Вера полетела в Улан-Батор.

То есть не совсем поэтому и не сразу. Когда заработала установка (представляющая собой практически отдельный — и очень немаленький — завод), на получаемых в ней продуктах заработала и установка по производству гексагена и тола. Которые, в свою очередь, тут же отправлялись на еще один новенький завод, где все это аккуратно распихивалось по снарядам. И вот директор этого «третьего» завода Вере пожаловался:

— Мы сталь из Петровска получаем, взрывчатку тоже на месте производим. А вот завод все равно на две трети простаивает: поставки меди идет со страшными перебоями. А без нее — какие снаряды? Я уже про гильзы не говорю: цех строится, к осени уже оборудованием укомплектован будет — нам бы рабочих заводить в город, а что они делать будут?

— Как это с медью перебои? — удивилась Вера, — завод-то в Джезказгане уже не просто медь выдает, а медь рафинированную, СССР ее вообще закупать прекратил за границей, так как своей хватает…

— Хватает, да не хватает. Ее там, за Уралом, хватает, а сюда возить — так то дорога перегружена, то еще что.

Вера Андреевна помнила, что существует относительно неподалеку удоканское месторождение, которое вообще-то одно из крупнейших в мире — но так же помнила, что без БАМа до него не добраться. БАМ, конечно, строить уже начали — но очень постепенно, и до Удокана дорога пока даже проектироваться не начала… Но были и другие варианты нетаскания меди вокруг Байкала. Причем варианты настолько интересные, что Вера села в самолет и полетела к товарищу Чойбалсану.

Импровизированное совещание в Кремле состоялось сразу после того, как товарищ Чойбалсан позвонил по линии ВЧ товарищу Сталину и задал один вопрос. Товарищ Сталин ответил «да» — но у него самого появилось много вопросов, ответы на которые он очень захотел услышать. Поэтому на ночь глядя в его кабинет вошли Лаврентий Павлович и Валентин Ильич: