Старуха 4 (СИ)

— Думаю, узнал достаточно. Если совсем строго к вопросу подходить, то она ничего не придумывает — по крайней мере сама она в этом уверена. Она просто берет любую уже известную информацию, как-то соотносит ее с другой известной информацией, и из вот этой смеси ну никак не связанных друг с другом вещей выделяет ту часть, которая решает поставленную задачу. А задачи… она сама себе ставит, и задачи ставит исключительно на укрепление нашей обороноспособности направленные. Вот узнала она, что лодки наши плавают медленнее дельфинов, а еще узнала, что по судостроительным правилам дельфин так быстро плавать не может — и перед собой поставила задачу разобраться, почему это происходит. Со своей, химической точки зрения — но про то, как подлодка устроена, она точно не знает.

— А причем тут химия?

— При том. Она с чего-то решила — тут я расспрашивать не стал — что это оттого происходит, что корабль жесткий, а рыба — мягкая, и решила просто придумать химический аналог рыбы, аналог дельфиньей или рыбной шкуры. Мы-то думали, что она в Лесогорске рыбу только жарила да ела, а она ее изучала на предмет строения, а потом придумывала, как бы повторить ее шкуру с помощью своей химии. Сам слышал, как она рассказывала как хариус под микроскопом выглядит. Потом придумывала, как это резиновую шкуру к лодке приклеить намертво, как резиновые блоки друг с другом соединить без зазоров и выступов. И вот когда всё это она придумала, парням в Комсомольске и сказала: «пробуйте». Причем ведь специально выбрала тех, кто стереотипами наших судостроителей до спинного мозга не пропитался, тех, кто даже не представлял, что «так делать неправильно»… впрочем, она всегда так делает. Ну и получили мы вот такой результат. Кузнецова мы, конечно, слушать не будем, старые лодки переделывать не станем: это дороже обойдется, чем новые выстроить…

— А почему про Молдавию не спросил?

— Я просто хотел убедиться в том, что ее выводам можно верить. Если ее долго расспрашивать, то она, скорее всего, все по полочкам разложить сумеет, причем так, что кое-кто даже понять сможет, что выводы ее верные. Но вот времени это займет куда как больше, чем ей на выработку такого вывода потребовалось — и займет время, которое она для других очень нужных выводов использовать может. Так зачем время зря терять? Если она говорит, что может быть землетрясение, и другие специалисты в принципе с ней согласны, то просто нужно исходить из того, что землетрясение будет.

— Через два года?

— Может и через два, может и через двадцать. Но оно, скорее всего, случится, и уж лучше нам в таком случае перебдеть. Сам же говорил, что политические потери будут пострашнее материальных… Но я хотел о другом поговорить, в частности, о Ишимском канале и…

— Ты не разгоняешь строителей канала на Ишиме потому, что она сказала, что его строить нужно, так? Я-то помню, как она разглагольствовала о необходимости переброски северных рек на юг…

— Она просто высказалась в том плане, что проект в принципе неплох, правда, написала замечания, от которых меня вообще оторопь взяла: в записке отметила, что, цитирую почти дословно, в результате успешной борьбы с голодом в тридцать втором в стране появилось почти три с половиной миллиона «дополнительных людей»… непонятно, почему дополнительных — но отметила, что люди эти в основном бесполезны, а на рытье канала они хоть какую-то пользу стране нанесут…

— Любит она выражаться… заковыристо и смешно, но суть-то вроде точно уловлена!

— Ну да, но строить канал предлоджила все же не она, предложил его академик Комаров, а просчитывал его уже Струмилин. И он, кстати, первым сказал, что обойдется канал вдвое против того, что наши специалисты-гидрологи насчитали.

— Так какого же…

— Но он же подсчитал, что канал у нас окупится еще до того, как его выкопают. Дороже он обойдется только потому, что земли там перетаскать потребуется не двести с чем-то миллионов кубов, а пятьсот — но для этого потребуется произвести много этих роторных экскаваторов.

— Которых на карьерах не хватает…

— А без канала у нас бы их вообще не было! Мы о канале на весь мир раструбили, те же американцы покрутили пальцем у виска: надо же, какие русские все идиоты, миллиарды готовы в землю закопать!

— Вот-вот…

— И так, смеясь, продали нам — на семьдесят миллионов долларов продали — станков и оборудования для того, чтобы мы эти экскаваторы у себя смогли строить серийно. Чем мы и занимаемся, выпуская по одному такому железному гиганту в месяц. На канале у нас четыре экскаватора работают, я имею в виду роторных громадин, а в угольных карьерах уже семь.

— А я слышал, что один экскаватор полгода делают, даже больше…