Старуха 5 (СИ)

Отделение теперь состояло из четырех групп, причем группа командира отделения пулемета не имела, а возила с собой ракетную противотанковую установку и шесть ракет к ней. Взвод состоял из четырех отделений, и такой взвод, занимая оборону на фронте в километр, обеспечивал плотность огня, заметно превосходящую плотность огня пулеметной роты РККА. А рота войск КГБ насчитывала четыре таких линейных взвода, противотанковый взвод, в котором ракетометчиков-противотанкистов было уже восемь, отделение связи и санитарное отделение, а в батальоне было четыре роты плюс два специальных взвода (взвод управления и связи и санитарный взвод) — и весь этот состав вне условий боя был обеспечен грузовым транспортом, на котором перевозились не только бойцы, но и их мотоциклы, дополнительные комплекты боеприпасов, топливо для всей этой техники, продукты и все прочее.

В полку уже насчитывалось три боевых батальона, рота противовоздушной обороны, рота снабжения, собственная санитарная рота, рота связи, банно-прачечный взвод, еще несколько служб — а в дивизии в довесок ко всему такому же хозяйству, но уже дивизионного уровня, придавался и авиаполк, состоящий из трех эскадрилий: истребительной, штурмовой и бомбардировочной. И отдельный инженерно-строительный батальон — и вот управлять всем этим хозяйством было ох как непросто! Но Семен Михайлович очень хорошо понимал, что комдив должен не только научиться такой дивизией как-то управлять, но и обеспечивать взаимодействие и с соседями, и с руководством — а вот как это проделывать… Именно для того, чтобы научиться этому, он и попросился у Лаврентия Павловича взять его «временно исполняющим обязанности комдива». И ни разу об этом не пожалел, хотя первое время он совершенно не понимал, что и почему написано в боевых уставах КГБ. Поначалу не понимал, но потихоньку все же разобрался…

Когда Вера Андреевна в молодости была зачислена на службу в армию, ее раздражало требование ко всем офицерам не просто изучать, а буквально наизусть знать боевые уставы. Но служба есть служба — и уставы она изучала усердно. Хотя понять, зачем капитану-химику нужен устав «мотопехотный взвод в обороне», она так и не смогла.

А Вера этому обстоятельству лишь порадовалась: тезис о том, что «уставы пишутся кровью», она никогда сомнениям не подвергала, а тут представилась возможность ну хоть как-то количество потраченной на «литературное творчество» крови сократить. Вот только нервов на внедрение «послевоенных» ей пришлось потратить куда как больше желаемого, однако возраст позволил ей к трате своих нервов отнестись достаточно философски, для нее главным был результат. И уже на войне с финнами результат продемонстрировал, что «Старуха была права». А когда уже товарищ Конев, ставший командующим войсками КГБ, у нее поинтересовался, каким таким образом совершенно «гражданская гражданка» достигла таких высот просветления, она ответила просто:

— Я же делаю боеприпасы. То есть я много чего делаю, но все остальное делается для выпуска боеприпасов и защитной амуниции — и когда я придумываю все это, я думаю вовсе не о том, как это сделать, а о том, как это половчее применить. Вдобавок, стрелять я умею, хотя и не очень хорошо, но все же боевые возможности оружия представить себе могу. И вот собрав все эти мысли вместе, я боевые наставления и пишу. То есть я пишу их, исходя из того, что я знаю как лучше именно применить всё наше новое оружие. Мне говорили, причем не единожды, что описываемое мною применение оружия выглядит не очень просто, но вот как раз об этом я вообще не задумывалась: ведь даже медведя можно научить на велосипеде ездить, а бойцы-то у нас поумнее медведя…

— Далеко не все.

— Так и в войска КГБ мы очень не всех берем.

— Логично… Но если мы захотим распространить наши уставы на всю Красную Армию…

— Это будет лишь тогда, когда мы Красную армию сможем также техникой оснастить — но тогда окажется, что пять с половиной миллионов человек армии не нужно будет, и мы и там сможем выбрать людей, более умных, чем медведь.

— И тут вы, вероятнее всего, правы. Но я еще хотел спросить: как вы высчитывали плотность войск на линии боевого соприкосновения?

Вера эту «плотность» никак не высчитывала, ее и без нее в сорок первом успели выяснить. Она хорошо помнила, как муж рассказывал об обороне Яхромы, где третий шлюз с юга защищали два батальона (один — ополченцев), а с севера — рота НКВД. Из ста восьмидесяти человек, воевавших в роте, живыми и невредимыми осталось чуть больше десятка — но и погибших насчитывалось менее двадцати, а остальные были ранены, причем больше частью легко. За три дня боев, на фронте около трех километров, на который немцы обрушили (как посчитали уже после освобождения Яхромы) более девяти тысяч снарядов и мин.