Старуха Кристи - отдыхает!

Два года Калягин ездил к школьнице домой, преподаватель понравился Асе, в отличие от школьных учителей, по большей части злых, замороченных теток, перед ней сидел приятный, подчеркнуто вежливый мужчина, обращавшийся к ученице исключительно на «вы». Он не выходил из себя, не вопил, как классная руководительница: «Дура, пробы на тебе ставить негде», – а методично пытался вложить ей в голову знания.

Однажды Ася воскликнула:

– Просто отвратительно! Ну кому взбрело в голову включить в программу вирши Ломоносова, их же прочесть невозможно! Меня сегодня на литературе прямо затошнило.

– Согласен, – кивнул головой Андрей Львович, – но это условия игры. Знаете, как китайские мандарины при встречах церемонно кланяются: два шага вперед, один назад, три влево, затем присесть и вправо ступить.

То же и со школьной программой. Выполнишь все положенные приседания, получишь аттестат и пойдешь в институт. Там иные «танцы» начнутся, так уж устроен мир, везде свои правила, и тех, кто их не соблюдает, подвергают остракизму. Я с вами согласен, у меня у самого от отвратительно-патетических рифм Михаила Васильевича аллергия начинается, но альтернативы нет. Вирши придется изучать, имейте в виду, в мире взрослых сильно развито лицемерие, которое люди моего возраста называют хорошим воспитанием. Если на экзамене попадется билет, посвященный основателю Московского университета, не следует сообщать комиссии ваше истинное отношение к трудолюбивому сыну рыбака. Надо восхититься его творчеством и получить честно заработанную пятерку. Конформизм крайне полезная штука, умение кривить душой вам понадобится в жизни намного больше, чем знание поэтического наследия России. К счастью, навык вранья в наших школах воспитывают гениально.

Ася притихла, так с ней никто до сих пор не разговаривал. Родители и школьные учителя по большей части врали.

– Пушкин – это то, от чего интеллигентный человек получает удовольствие, – закатывала глаза русичка, – я способна читать только книги авторов, которые будоражат ум и сердце. Достоевский, Чехов, Толстой, Бунин…

Одно время Ася полагала, что училка и в самом деле такая прибамбахнутая, но потом однажды увидела ее в метро с томиком Смоляковой в руках и не поверила своим глазам. Асенька сама любит криминальный жанр, и хорошо сколоченные повести Смоляковой ей нравятся, следовательно, училка просто прикидывается такой рафинированной, а на самом деле она как все.

Не лучше вели себя и предки.

– Учись, детка, – вздыхала мама, – главное, хорошо закончить школу, получить высшее образование. Вот я, например, в своем классе была лучшей.

И Ася наивно верила матери. А потом в их доме начался ремонт, с антресолей стащили набитые всякой ерундой чемоданы, и среди ненужных бумаг нашелся дневник родительницы, густо усеянный двойками.

Асенька, как все подростки, болезненно воспринимала ложь. Мама перестала казаться ей образцом для подражания. И вот теперь Андрей Львович спокойно объяснил, отчего взрослые кривят душой, оказывается, в их мире подобное поведение приветствуется.

Когда Ася благополучно поступила в вуз, Андрей Львович перестал ходить к ней в дом, всякая связь с Калягиным прервалась. Примерно год назад Асенька, уже дипломированная специалистка, зашла в кондитерскую, чтобы купить пирожных. Возле стойки толпился народ, девушка вежливо спросила у стройного мужчины:

– Простите, вы последний?

– Какая обидная фраза, – сказал человек, поворачиваясь, – очень неприятно чувствовать себя последним, на худой конец, я согласен быть крайним.

В тот же момент девушка узнала Андрея Львовича, а педагог воскликнул:

– Асенька, как вы похорошели!

Решив отметить случайную встречу, преподаватель и бывшая школьница сели за столик. Андрей Львович заказал коньяк. К изумлению Аси, репетитор показался ей интересным мужчиной, из Калягина потоком лились забавные, смешные истории. В тот день, слушая преподавателя, Ася хохотала до колик, на фоне ее всегдашних кавалеров, закомплексованных юношей, судорожно соображавших, могут ли они позволить своей даме заказать еще одно мороженое, Андрей Львович выглядел Крезом.

Коньяк лился рекой, а когда встали из-за стола, педагог, оказавшийся в тот день без машины, мигом поймал такси, купил в ближайшем ларьке огромный букет роз и повез Асю домой. Пара села на заднее сиденье, и девушка без конца нюхала цветы.

– Здесь есть одна ни с чем не сравнимая роза, – улыбнулся Андрей Львович.

– Вы говорите о ней? – спросила Ася, показывая пальчиком на огромную, вишнево-красную красавицу.

– Нет, – совершенно серьезно заявил педагог, – царица цветов меркнет рядом с вашим прелестным личиком, вы красивей всех букетов вместе взятых, я очень надеюсь на следующую встречу.

Так начался их безумный роман. У Аси имелась своя квартира, и ничто не мешало влюбленным принадлежать друг другу.

Андрей был честен, он сразу признался, что является семейным человеком.

– С женой любви нет, – объяснил он Асе, – но оставить ее я не смогу.

Ася не настаивала, она была счастлива и желала только одного – чтобы Андрей всегда находился рядом.