Старуха Кристи - отдыхает!

– Он сначала хотел меня убить, потом раскаивался полжизни, а затем задумал убежать. На девяносто процентов я уверена, что Андрей жив.

Я подскочила и опять опрокинула чашку.

– Жив?!

Настя по-прежнему спокойно продолжала:

– Не будешь против, если я вручу тебе сей халатик при уходе в качестве подарка? Все равно его, похоже, не отстирать.

– Калягин жив?! – не успокаивалась я.

– Не могу утверждать точно, но, думаю, не ошибаюсь в своих расчетах. Он замыслил аферу давно, говорил о ней пару раз, а вот теперь осуществил.

Настя хрипло рассмеялась и вновь «оживила» кофеварку.

– Небось все ему капитально надоели, Вера, ученики, родители, Людмила и я, естественно! Очень старалась ему жизнь испортить и вполне преуспела, понимаешь, да? Я его сначала любила, потом ненавидела, через какое-то время сделала его своей дойной коровой, затем пожалела, знаешь, от любви-то не так легко избавиться, она во мне опять голову подняла, да и раскаивался он совершенно искренне… Но показывать слабость я не хотела, наоборот, дань увеличила вдвое, чтобы он ни о чем не догадался. Деньги, кстати, мне совершенно не нужны, сама зарабатываю столько, что потратить все не могу, но он должен был платить, платить и платить! Андрей любит звонкую монетку, оттого и выбрала я ему наказание: расставание с купюрами. Самое интересное, что под конец мы превратились в добрых приятелей, он приезжал сюда, валился на диван и плакался: устал, все надоели, мечтаю убежать. Вот такой клубок, понимаешь?

– Нет, – ошарашенно ответила я, – совсем ничего не ясно.

Настя опустошила четвертую по счету чашку кофе, вытащила тоненькие сигарки и со вздохом произнесла:

– Ладно, слушай, попытаюсь объяснить подробно, может, и сама заодно пойму, что к чему!

Я незаметно включила диктофон, который я заблаговременно переложила в карман халата, и оперлась локтями о стол. Чем дольше говорила Настя, тем больше я Изумлялась. Мне, жившей спокойно и просто, сначала в нормальной семье, с обычными родителями, потом с добрым мужем и приветливой свекровью, и в голову прийти не могло, что с некоторыми людьми случаются ужасные, дикие вещи.

Настя и Андрюшка не помнили дня, когда они были незнакомы. Их матери соседствовали, комнаты Калягиной и Рымниной находились рядом. Жили они в огромном бараке, «система коридорная, на двадцать восемь комнаток всего одна уборная». Это про их сарай, выстроенный ткацкой фабрикой. Гордые москвички не хотели бегать в наушниках между отчаянно громыхавшими станками и резать руки о нити. Поэтому добрая половина ткачих была лимитчицами, знаете такое слово? Вот Для этих девочек, приехавших в Москву в надежде на лучшую жизнь, и было построено общежитие. Матери Андрея и Насти повторили путь многих и многих, мечтавших о браке с москвичом, своей квартире и дачке на шести сотках. Обе из глухой провинции, обе веселые хохотушки, обе нашли в заводском клубе кавалеров, забеременели и остались матерями-одиночками.

Детство Насти и Андрея прошло в государственных учреждениях: ясли, детсад, школа. Мамочки их отчаянно пытались устроить личную жизнь, заводили бесконечные романы, но, видно, на роду им было написано оставаться бобылками. Разочаровавшись, обе тетки начали прикладываться к бутылке и за один год допились до смерти. Их и хоронили почти вместе, с разницей в один день.

Настя и Андрей рано поняли, что в жизни им не поможет никто, из «очка» придется вылезать самим. Другим детям любящие родители старательно мостили дорогу: школа – институт – работа. Насте с Андреем предстояло после восьмого класса отправиться в ПТУ.

Девочке предлагалось стать ткачихой, а парню наладчиком, в их среде все бегали по этому кругу. Только ни тот, ни другая не желали связывать свою жизнь с ткацкой фабрикой.

– Погоди, – прервала я Настю, – но Вера говорила, будто Андрей из простой, но хорошей семьи: мама вроде учительница, папа военный.

– Это они потом придумали, – ухмыльнулась Настя, – Андрюха жутко стеснялся своего происхождения, прямо комплекс развился, лет с восьми на вопрос: «А кем твои родители работают?» – спокойно врал: «Папа полярный летчик, он геройски погиб, спасая людей, а мама начальник цеха на секретном оборонном предприятии».

Ты меня не перебивай, давай по порядку, иначе не поймешь.

Я кивнула, Настя вновь схватилась за кофе и продолжила рассказ.

Не по годам серьезные мальчик и девочка поставили перед собой цель выбиться в люди и преуспели. Настя хорошо рисовала и после восьмого класса таки пошла в ПТУ, но в особое, художественное. Там ковали кадры для театров и киностудий, готовили гримеров, костюмеров, осветителей. Девочка выбрала профессию декоратора, она намеревалась потом стать художницей, оформлять спектакли, рисовать картины. Андрей остался заканчивать десятилетку. В школе, где учились сплошь дети ткачих и заводских рабочих, он резко выделялся усидчивостью, трудолюбием и примерным поведением.