Старуха Кристи - отдыхает!

– Это почему же ее так назвали?

– Не знаю, – ответила я, – отчего оспу оспой именуют, а холеру холерой? Придумали так.

– Вот и нет, – торжествующе объявила баба, – собачанка, потому что от собак. Ладно, недосуг болтать, эй, мужчина, вам чего?

– Сосиску с кетчупом, – раздалось за моей спиной.

Продавщица повернулась к кастрюле, а я пошла к метро. Злость на Гри куда-то испарилась, от голода, хоть мне практически ничего не удалось съесть, не осталось и следа.

Глава 24

Дом, в котором мне через некоторое время предстояло жить, находился почти у самого леса. Я, ехавшая сначала в душном, пропахшем потом вагоне метро, а потом в набитой до упора маршрутке, полной грудью вдохнула свежий воздух, наполненный ароматом чего-то цветущего.

Через секунду стало понятно, что так замечательно пахнет: большой куст, вольготно росший у подъезда. Риелторша оказалась права, никакой дачи при наличии такой квартиры не потребуется, деревья окружали здание со всех сторон. Кузьминки, где я раньше жила, тоже радовали глаз зеленью, но она была чахлой, какой-то несчастной, покрытой липкой, серо-желтой пылью. Здесь же на одной из веток, запрокинув голову, заливалась счастливым щебетом маленькая птичка с ярким оперением, явно лесная жительница, в центральных районах Москвы остались только воробьи, голуби и вороны, впрочем, еще есть мухи.

Сам дом выглядел хоть куда, высокий, широкий, с красивыми стеклопакетами на окнах. Где-то на уровне седьмого этажа развевалось огромное полотнище «Продаются квартиры». И стояла тишина, такой не было в Кузьминках, где на площади шумел рынок, по улице постоянно, даже глубокой ночью, неслись машины, а к подъезду следовало пробираться, лавируя между прохожими.

Я двинулась по дорожке, на большой парковочной площадке не теснилось стадо автомобилей, там тосковала только одна иномарка с тонированными стеклами.

Медленно, наслаждаясь воздухом, я дошла до двери подъезда, схватилась за ручку и тут же ощутила резкую боль в ухе.

Я вскрикнула, почувствовала легкое головокружение, подняла руку вверх, но тут некая сила потянула меня вперед, левая нога зацепилась за порог, и я упала лицом вниз. Обваливаясь, я попыталась удержаться, схватилась за входную дверь, но та открылась внутрь, и я рухнула самым идиотским образом, голова и грудь в подъезде, порог на уровне талии, ноги на улице.

В первый момент мне показалось, что потеряла сознание, а может, я и впрямь на пару мгновений лишилась чувств.

– Что же ты так неаккуратно, – раздался мужской голос.

Крепкие, прямо железные руки подхватили меня и поставили на ноги.

– Э, да ты себе ухо поранила, – продолжал баритон.

Я подняла голову и увидела молодого, довольно полного парня, одетого в черные брюки и рубашку.

– Эй, дорогуша, – сказал он, – тебе плохо стало?

Может, «Скорую» вызвать?

– Нет, – пробормотала я, – глупо так плюхнулась.

– О порог споткнулась, – сообщил охранник, – ты уже третья, я в контору позвоню, пусть переделают, не ровен час, кто-нибудь шею сломает. Иди за лифт, там туалет, умойся, вся в кровище.

Я поспешила в подсобное помещение и обнаружила там довольно чистые раковину, унитаз, жидкое мыло и рулон туалетной бумаги.

Следующие полчаса я пыталась остановить кровь, текущую из уха, какое насекомое ухитрилось так поранить меня, осталось непонятно. Я очень хорошо знаю, что всякие осы и пчелы выпускают жало, зубов у них нет, но зеркало бесстрастно показывало странную картину: на самом краю мочки ранка, небольшая, чистая, словно чья-то рука острым ножом отхватила крохотный кусочек хряща.

Наконец поток крови иссяк, изведя рулон туалетной бумаги, я вытерла шею, кое-как застирала пятна на кофточке и, обретя более или менее приличный вид, вышла в подъезд.

Полный парень, насвистывая, разглядывал стекло во входной двери.

– Извините, – сказала я, – всю туалетную бумагу истратила.

– Не переживу, – хмыкнул дежурный и обернулся.

В тот же момент я увидела у него на груди бейджик «Арсений» и поняла, что охранник не толстый, а накачанный. Литые мышцы эффектно перекатывались под тонкой рубашкой.

– Придется тебе в магазин бежать, – продолжал Арсений, – как же без бумаги, а?

– Да, конечно, – засуетилась я, – только подскажите, где тут супермаркет.

– Ой, не могу, – засмеялся Арсений, – да успокойся ты, записку от риелтора покажи, ключи дам, поглядишь хоромы!

Квартира, просторная, светлая, казавшаяся еще больше из-за отсутствия мебели, понравилась мне чрезвычайно. Неужели бывают такие люди, которые сдирают вот эти красивые обои, выбрасывают роскошную, розового цвета, сантехнику, сбивают белый кафель? Зачем вообще делать ремонт в новехонькой квартирке? Даже плита тут стояла изумительная, с грилем, и больше всего меня порадовало, что она электрическая, после взрыва мне, честно говоря, было боязно даже приближаться к газу.

Спустившись на первый этаж, я и думать забыла про ухо и глупое падение. В голове крутились лишь радостные мысли, занавески Этти, бордовые, с цветами, как нельзя лучше подойдут по тону к обоям.

– Слышь, подруга, – спросил Арсений, – тебя как зовут?

– Таня, – улыбнулась я.