Старуха по пятам

   - Понятно, - невольно смутился Карс, представив, как бы он чувствовал себя на месте того, кого только что прилюдно назвали скопцом.

   А потом все мысли разом исчезли. Он стоял рядом с Марой, смотрел на заострившееся личико, на чёрные волосы, раскиданные по серой поверхности одеяла, и понимал, что должен будет её покинуть. Карс не мог ждать, пока она придет в себя. Ему следовало срочно отправляться в Маори, с помощью двоюродного брата сообщить семье, что он жив и здоров, и начать распутывать клубок интриг, конец которого тянулся с посольского двора Йаги в Плессе.

   Мэтресса мягко коснулась его плеча.

   - Идите. Мы теряем время, ведь мужчинам негоже смотреть на тайные ритуалы Ариссы.

   Карс повернулся к настоятельнице, 'надев' одну из своих самых доверительных масок. Взял её руки в свои.

   - Сейчас мне нечем отблагодарить вас, мэтресса. Но я даю слово, что если вы вытянете её с того света, монастырь не будет ни в чем нуждаться! Как только я доберусь до Маори, куда мы направлялись, я пришлю за девушкой своих людей. А сейчас велите принести бумагу и чернила. Я напишу ей несколько слов и... покину вас.

   Настоятельница улыбнулась.

   - Верю тебе. Скажи хоть, как её зовут? Как зовут твою любимую?

   - Гирами, - не задумываясь, ответил Карс.

   Мэтресса осторожно отняла ладони от его горячих пальцев и вышла. Кайн ушёл за ней. Во всяком случае, в комнате без окон стало светлее - солнечный луч упал на дощатый пол из узкого стенного проема в коридоре.

   Юноша снял с шеи серебряное кольцо на кожаном ремешке. Простое, почерневшее от времени, с полустёртым изображением паука на печатке, оно не привлекло внимания похитителей Карса, а мага, способного считать ауру кольца, среди них не оказалось. Не колеблясь, надел украшение на шею женщине. Наклонился и поцеловал холодные губы, провел пальцами по её щеке, плечу, груди... Сердце сжалось. Вот оно, пребывает на грани жизни и смерти - самое необычное приключение из всех, что случались с ним ранее.

   Прошелестел жёсткий небелёный лён. Настоятельница остановилась в дверях, наблюдая. Только плащ из тонкой шерсти цвета индиго отличал её от обычных послушниц, две из которых пришли вместе с ней. Карс обернулся. Молча взял лист дешёвой бумаги, чернильницу. Набросал несколько слов, свернул листок, придавил стоящим тут же чугунным подсвечником без свечи. И вышел из кельи, более не оглядываясь.

   Мэтресса любезно проводила его до ворот. Указала, как кратчайшим путем выйти к тракту, шедшему к границе с Киотиссией, благословила в дорогу и заторопилась к раненой девушке.

   ***

   Через сутки Мара пришла в себя от света, танцующего на веках. Тёплые пальцы сквозняков ласкали обнажённое тело. Раскинутые конечности были тяжелы, на губах и языке ощущалась вязкая горечь. Она с трудом открыла глаза и сфокусировала взгляд на сводах возносившегося потолка. Резные черные капители поддерживали обводы из гнутых сосновых досок, источающих густой смольный аромат. Вокруг пылали зажжённые свечи и лампадки, нагретый воздух гудел множеством голосов, кружил голову густыми запахами.

   Тонкая фигура, закутанная в синий плащ, присела рядом на корточки, заглянула Маре в глаза.

   - Сознание вернулось к тебе, Гирами! - прозвучал мелодичный голос. - Пресветлая была благосклонна! Скорее всего, ты будешь жить, девочка, но яд слишком силён. Он будет вызывать боли и судороги, кратковременные потери сознания. Кто и чем так ранил тебя? Твое тело в шрамах и отметинах боёв - ты воин? Или та, что ходит тёмными тропами? Кто тот юноша, что принёс тебя сюда?

   Мара прикрыла веки, спасаясь от потока вопросов. Воистину, настоятельница монастыря была женщиной опытной и... слишком любопытной.

   - Я ничего не помню... - прошептала она в ответ, и ей не пришлось играть слабость - голос действительно прерывался.

   - Это последствия отравления, - улыбнулась мэтресса, погладив её по спутавшимся волосам. - Сейчас сёстры отнесут тебя в купальню и помогут смыть ядовитый пот. А потом ты будешь спать, сколько пожелаешь. Покормить тебя я разрешу только завтра, а вот воды можешь пить сколько угодно.

   Кажется, Мара ушла в небытие, потому что снова пришла в себя уже в бочке с тёплой водой. Две монахини шептались и хихикали за спиной, удерживая её за руки, не давая уйти под воду и иногда легко шлёпая по щекам, чтобы привести в чувство.

   - Клянусь тебе, Гайра, это отметины пыточного инструмента! - говорила одна из них другой. - А вот следы хлыста, видишь? Когда я была девочкой, я часто бегала смотреть, как наказывают непокорных рабов на столичной Площади Слёз. Интересно, тот юноша тоже беглый раб? Представляешь, как это романтично - они полюбили друг друга и сбежали от хозяев, а он послал вслед наёмного убийцу, чтобы найти их.

   - Глупости говоришь, Карина! - сипло отвечала вторая. - Лорду Тени делать больше нечего, как гоняться за беглыми. Да и не похожи они на беглых рабов. Ты видела, как держался молодой господин? Я не удивлюсь, если он сам владеет рабами, да не десятком, а сотней!