Старухи

– Вот, бабули, – сказал Василий, – обещал вам привезти священника и привёз. Это отец Михаил.

И, повернувшись к отцу Михаилу, сказал:

– Я сейчас отъеду по делам. Потом вернусь и отвезу вас, куда скажете.

Сел Василий в свою «Ниву» и уехал.

– Здравствуйте, братья и сестры! С праздником! – поприветствовал собравшихся священник.

«Что за праздник?» – задумалась Елена Олеговна.

– С Рождеством Богородицы! – как бы ответил на ее вопрос отец Михаил.

«Ах, вот оно что! Рождество Богородицы! Вот почему приехал священник! Почему же раньше не приезжал – на другие праздники? Наверное, не просили старухи…»

Евдокия положила правую ладонь на левую и подошла под благословение. Глядя на нее, то же сделали и остальные. Одни – уверенно, другие – смущаясь…

Потом был молебен. Во время молебна все стояли тихо и крестились вслед за батюшкой. Он перекрестится – и они сделают то же самое.

После молебна батюшка сказал:

– Ну что ж, дорогие мои, задавайте вопросы.

– О чём можно? – спросила Нинка.

– О чём хотите. Что вас больше всего беспокоит?

– Старость, – ответила за всех Нинка.

– Я вас понимаю. Не поверите, она даже меня беспокоит… А ведь такое отношение к себе несправедливо. Мы стареем только внешне, а внутренне остаемся молодыми, сильными и могучими.

Кое-кто засмеялся: «Могучими…»

– Да, да. Энергией своей души можно очень многое сделать! Помочь, утешить, посоветовать… Чтобы не быть голословным, расскажу вам одну историю, которая произошла в первые годы советской власти. Думаю, не надо вам напоминать, как разрушались тогда храмы и как расстреливались священники… И вот, в одну из деревенек приехал молоденький красноармеец и сразу направился в храм. Конечно, он не сам эту «командировку» себе придумал, а выполнял задание начальства. В храме в это время находился старый-престарый священник. Где там держалась душа, было непонятно. Но держалась. Парню даже стало неловко выводить старичка из храма и вести его под ружьём. Но что поделаешь? Власть приказала – надо слушаться. Вывел он его из храма. Стали спускаться по лестнице, а старичок возьми да и споткнись об одну из ступенек. Красноармеец не дал старичку упасть – успел поймать и поставить обратно. А лестница крутая, и если бы старичок упал, то разбился бы до смерти. Паренёк с досадой сказал старичку: «Зачем ты, попик, сюда лазаешь каждый день? Чего тебе тут надо? Сидел бы дома. Песок уж из тебя сыплется!» А попик ему в ответ: «Это не песок. Это еще невзорвавшийся порох».

Старухи дружным и радостно-смущённым смехом отреагировали на рассказ отца Михаила.

– Вы меня поняли? Это вам только кажется, что ничего уже не можете, а на самом деле в вас ещё много «невзорвавшегося пороха».

– Если бы! – мечтательно, подняв голову к небу, сказала Людмила.

– Я видел, как наши восьмидесятилетние бабушки помогают восстанавливать разрушенный храм. Даже кирпичи таскают…

– Мы бы тоже таскали! – выкрикнула Нинка. – Только у нас кирпичей нет и таскать некуда!

– Вы меня, матушки, неправильно поняли, – сказал отец Михаил, улыбаясь. – Кирпичи таскать не обязательно. Есть много других полезных дел. Можно просто молиться – за себя, за близких, за страну нашу… Это великое дело, и на такой подвиг человек способен в любом возрасте. Все слова сотрясают вселенную, а молитва – тем более! А мы страдаем из-за того, что уже прошло, или мечтаем о том, что еще будет и, в результате, «живём» в несуществующем мире прошлого или будущего, а наше настоящее, именно то, что реально, проходит незамеченным и не прожитым с пользой.

– Это правда, – сказала Евдокия. – В прошлом – страдания, которые не отпускают нас и по сей день, а впереди – смерть, которая тянет все помыслы наши к себе как магнит сильный…

– А вы, батюшка, думаете о смерти? – поинтересовалась Анна.

– Думаю, конечно. И о своей, и о смерти близких… Думать о смерти надо, но только о такой, после которой человек способен открыть для себя Царство Небесное. А для этого надо здесь потрудиться. Можно и в последние дни жизни исправить все, что было, и тем самым изменить свою участь…

Все стояли тихо и, видимо, осмысляли эти слова, примеряя их на себя…

Батюшка не успел договорить, как за его спиной раздался громкий веселый мужской голос:

– Эй, поп, мне грехи отпусти!

Все повернулись и увидели группу парней, да, пожалуй, уже и не парней даже, а молодых мужчин. Их было четверо.

– У нас грехов полно, а у этих пеньков, – парень кивком головы указал на стариков, – уже и грешить нечем.

Парни громко захохотали.

– Грехи не я отпускаю, а Господь, – спокойно ответил отец Михаил. – Если каетесь искренне, подходите к исповеди по одному.

– Ой, простите меня, батюшка! – притворно запричитал заводила. – Я у калитки крайнего дома насрал! А вот он ссал там же!

Парень указал на приятеля. Они снова захохотали.

– Это кощунство, – так же спокойно сказал отец Михаил. – Проходите мимо.

– Не можем мимо. Очень тут святостью воняет!

– Ребята, не доводите до греха, – сказал отец Михаил.

– А то что?! Молниями поразишь?

– Поражу, – неожиданно ответил отец Михаил.

– Ой, мы обосрались со страха! – ответил один из кощунников.