Старушки

Темноволосая девушка встала с помоста, подошла к лодочнику.

- Я помогу погрести,- сказала она.

- С ума сошла,- подбегая, шепнула ей подружка-блондинка,- она ненормальная, разве не видно... И на танцы опоздаем...

- Не опоздаем,- сказала темноволосая девушка.- Я погребу.

Лодочник снова хохотнул и принялся отвязывать лодку.

- Я вам очень благодарна,- засуетилась Марья Даниловна. - Мама, - крикнула она,- идем, девочка нашлась. Девочка погребет...

Она взяла Клавдию Петровну об руку и осторожно повела ее к воде.

- Минутку, - сказал лодочник. - Я сейчас ее посажу.

- Только не сделайте ей больно, - испуганно сказала Марья Даниловна.

- Порядок будет, - сказал лодочник, осторожно взял старушку одной рукой под колени, другой за спину и посадил в лодку на корму.

Марью Даниловну он тоже подсадил, ухватив под локти. При этом Марья Даниловна дернулась, едва не свалилась в воду, взмахнула сумочкой и взвизгнула.

- Ладно, - сказала блондинка.- Я с вами... Тебя, Алка, нельзя одну отпускать. Ты тоже ненормальная.

Темноволосая девушка начала грести. Гребла она хорошо, лодка шла ровно, без толчков. От жары вода позеленела, попахивала гнилью, а ветер сильно отдавал дымом. Но Клавдия Петровна старалась дышать поглубже.

- Воздух какой,- сказала она.

- Ты простудишься,- сердито сказала Марья Даниловна,- не дыши ртом.

- Хорошо жить,- улыбнулась Клавдия Петровна.- Эх, была бы я молодая, как Маша... Ты все время недовольна, Маша... Посмотри, небо какое. Поехать бы на тот берег, лечь на траву... Я уже лет пятнадцать не была на том берегу...

Она опустила ладонь в воду. В воде ладонь полнела, а когда она вытаскивала ее, ладонь сразу как бы усыхала, становилась похожей на лапку.

- Ты схватишь воспаление легких,- сказала Марья Даниловна.

Клавдия Петровна вдруг озорно улыбнулась и ляпнула в Марью Даниловну водой.

- Прекрати,- отряхивая брызги, крикнула Марья Даниловна,- прекрати, девушек стыдно...

Но Клавдия Петровна не ответила, она сидела уже совсем другая, чем мгновенье назад, тихая, кроткая, покачиваясь, смотрела на воду и бормотала или пела что-то неразборчивое. Она сняла атласную ленту и, держа ее за конец, пустила ее вдоль ветра. Седые жидкие космы рассыпались по плечам, и сквозь них проглядывали залысины.

- Сколько ей? - спросила блондинка.

- Восемьдесят семь,- ответила Марья Даниловна,- совсем в детство впала.

Темноволосая девушка посмотрела на старушку в белом платье, а старушка посмотрела на девушку, они понимающе улыбнулись друг другу. Потом старушка посмотрела на блондинку, и та почему-то испуганно отвернулась. Мимо проплыла большая лодка с парнями. Белочубый красавец стоял на корме и смотрел в бинокль.

- Богадельня на отдыхе! - крикнул белочубый.

- Дурак, - сказала темноволосая девушка.- Вы не обращайте внимания, я этих дураков знаю, это моего братца приятели.

Слева была болотистая заводь, росли камыши, справа река поворачивала, виднелся пешеходный мост, а за ним слышен был шум плотины. Лодка ткнулась в пологое глинистое дно метра за два от берега. Блондинка босиком вошла в воду и потащила лодку волоком, уперла ее носом в поросший травой бугор. Девушки сделали "стульчик" - взяли наперехват друг друга за руки, но Клавдия Петровна не хотела сесть, чтобы ее перенесли, она сбросила туфли и тоже босиком хотела войти в воду.

- Не пускайте ее, девушки.- кричала Марья Даниловна.- Мама, это в последний раз. Дальше балкона ты у меня никуда.

Девушки стали с обеих концов лодки, раскинув руки, темноволосая молча, а блондинку душил смех, она каждый раз всплескивала и повторяла:

- Ой, я молчу.

Марья Даниловна стояла на корме, тоже раскинув руки, на правой руке ее висела клеенчатая сумочка.

Клавдия Петровна сердито металась внутри лодки, путаясь в подоле белого платья, неумело перелезая через лодочные скамейки. Атласную ленту она уронила, и та мокла в лужице илистой воды на дне лодки.

- Ты мне не дочь,- кричала она Марье Даниловне.- Убирайся!

По прибрежному лугу ходили коровы, выскочила откуда-то собачонка и залаяла на лодку, на людей. Клавдия Петровна посмотрела на собачонку и вдруг затихла, уселась на скамейку.

- Зельма,- сказала Клавдия Петровна и добавила, обернувшись к темноволосой: - Она в комнате никогда не гадит.

Девушки взяли Клавдию Петровну, усадили на скрещенные руки и понесли к берегу. Потом они помогли перебраться Марье Даниловне.

Берег порос густой сочной травой, виднелась рощица, было очень тихо, собачонка куда-то исчезла, лишь слышен был сзади плеск воды да под самым горизонтом изредка возникал гулкий металлический звук, там были карьеры белой глины.

Клавдия Петровна пошла вначале осторожно, потом все быстрее и быстрее, затем остановилась и легла, прикоснулась лицом к траве.

- Мама, встань! - крикнула Марья Даниловна.- Ты простудишься, земля сырая.

Клавдия Петровна не ответила. Она лежала, глядя в небо, улыбалась и острожно перебирала бусы у себя на шее. Вновь появилась лодка с парнями. Лодка плыла вдоль берега, и белочубый что-то кричал, сложив ладони рупором. Очевидно, он острил. После каждого выкрика следовал взрыв хохота.