Старые девы в опасности

— Наша самая юная последовательница, — обратился он, сияя, к Джинни Тейлор. — Ее ждут необычайные, чудные открытия. Она стоит на пороге высшей радости. Да-да, я не оговорился, именно высшей радости. И Робин тоже.

Робин Херрингтон, наблюдавший за Джинни Тейлор, резко вскинул голову.

— Ах, молодость, молодость, — вздохнул мистер Оберон, то ли одобряя, то ли укоряя, и повернулся к остальным гостям, двум мужчинам и женщине. — Завидуем ли мы им? — спросил он и сам же ответил: — Нет! Наша жатва будет обильней. Ведь мы зрелые, опытные землепашцы, не так ли?

Доктор Баради, смуглый полный человек с умным лицом, взглянул на хозяина замка.

— Да, — сказал он, — именно что опытные и зрелые. А когда приедет Аннабелла? Вы, кажется, говорили, что она приезжает?

— Милая Аннабелла! — воскликнул мистер Оберон. — Да. Во вторник. Неожиданно.

— Ах, во вторник! — пробормотал Карбэри Гленд, разглядывая испачканные краской ногти. — Значит, у нее будет время отдохнуть и подготовиться к четверговым ритуалам.

— Милая Аннабелла! — с чувством подхватил доктор Баради.

Шестая гостья повернула помятое лицо к Джинни Тейлор и устремила на нее близорукий взгляд.

— Вы впервые здесь? — спросила она.

Джинни смотрела на мистера Оберона. Ее свежее хорошенькое личико несколько портил взгляд, в котором читались неуверенность, беспокойство и чуть ли не страх.

— Да, — ответила она. — Впервые.

— Неофитка, — промурлыкал доктор Баради.

— И вскоре станет жрицей, — добавил мистер Оберон. — В столь юном возрасте! Очень волнительно. — Он широко улыбнулся Джинни.

Беседу прервал звон разбитого стекла. Робин Херрингтон уронил стакан на мозаичный пол. Остатки коктейля образовали лужицу у ног мистера Оберона.

Мистер Оберон прервал извинения Робина.

— Нет, нет, — сказал он. — Это счастливый знак. Возможно, предвестие. Давайте будем считать это жертвенным возлиянием… Не пора ли нам отобедать?

Глава первая Путешествие на юг

1

Аллейн приподнялся на локте и подставил циферблат часов под голубую лампочку над изголовьем. Двадцать минут шестого. Через час они будут в Роквиле.

Наверное, его разбудила внезапная тишина, наступившая, когда поезд остановился. Он напряженно прислушивался, но, за исключением шипения пара и хлопнувшей двери где-то в другом вагоне, все было тихо и спокойно.

В двухместном купе через стенку лениво переговаривались пассажиры. Один из них громко зевнул.

Аллейн решил, что они остановились в Дусвиле. И действительно, чей-то одинокий голос огласил ночь протяжным криком: «Ду-у-уевн-и-и-ль».

Локомотив снова зашипел. Тот же голос, видимо, продолжая прерванный разговор, крикнул по-французски: «Только не сегодня вечером. Ни в коем случае!» Ему в ответ в отдалении прозвучал смех. Голоса постепенно стихли, им на смену пришел самый характерный звук железнодорожных станций — стук молотка обходчика. Но и стальное постукивание постепенно замерло вдали.

Аллейн спустил длинные нога с полки и сполз на пол. Шторка на окне была задвинута неплотно. Аллейн заглянул в просвет и уперся взглядом в фрагмент рекламного плаката и часть туловища носильщика. В руке у носильщика была лампа. Лампа качнулась, колокольчик зазвенел, и поезд послушно лязгнул. Носильщика и плакат сменили ноги пассажиров, сошедших в Дусвиле, сваленный в кучу багаж, кусочек пустой платформы и череда убегающих назад пятен света. Затем все вновь погрузилось во тьму со смутными очертаниями скал и оливковых деревьев.

Поезд набрал скорость и завел свою привычную монотонную песенку: «Там-там — где-дом. Там-там — где-дом». Аллейн, старясь не шуметь, поднял штору. Поезд пересекал прибрежную часть долины. В лунном сиянии холмы и деревья казались совсем бледными, а скалы — мрачными и величественными. Крутая насыпь, словно ставня, скрыла вид за окном. За насыпью показалась деревня, и несколько секунд Аллейн смотрел в окно освещенной комнаты: мужчина, поглощавший завтрак, и женщина, наблюдавшая за ним. Что заставило их подняться в такую рань? Только что они были перед его глазами, близко и отчетливо, и вот уже пропали.

Он отвернулся от окна и подумал о Трой, так же, как и он, любившей путешествовать на поездах. Наверное, ей сейчас тоже не спится. Через двадцать минут он зайдет к ней. Трой ехала в соседнем одноместном купе. А пока Аллейн принялся одеваться, стараясь сохранять равновесие и устойчивость в этом маленьком, шумном и очень нестабильном мирке.

— Привет, — раздался из сумрака нижней полки тоненький неуверенный голосок. — Нам пора выходить?

— Привет, — ответил Аллейн. — Нет. Спи.

— У меня сна ни в одном глазу. Если честно, я почти всю ночь не спал.

Аллейн, искавший рубашку на ощупь, пошатнулся, оцарапал голень о край чемодана и беззвучно выругался.

— А что же тогда ты одеваешься? — не унимался голосок. — Мы ведь не выходим.

— Чтобы быть готовым, когда нужно будет выходить.

— Понятно, — сказал голосок. — Мама тоже готовится выходить?

— Пока нет.

— Почему?

— Рано еще.

— Она спит?

— Я не знаю, дружище.

— Тогда откуда ты знаешь, что она не готовится?

— На самом деле я этого не знаю. Я лишь надеюсь, что она спит.

— Почему?