Старые добрые времена

Корабль Эбена был рассчитан на доставку мелкого штучного товара. Быстро раскрылись створки грузового люка, были вынуты тент, складные столы и стулья. Все, как обещала реклама «Суперэксплорер»: через полчаса после приземления можно начинать торговлю.

Приятно было торговать на свежем воздухе и без особой подготовки, как это делали в древней Ниневии или в халдейском Уре, не говоря уже о греческих и римских рынках.

– Ты долго отсутствовал, – сказал Такис. – Приятно вернуться домой на Землю?

Эбен был из второго поколения людей, сын эмигрантов первой волны великого исхода, вызванного бесчисленными малыми атомными войнами недоброй памяти двадцать второго столетия. Но всю свою жизнь он провел на Калпурнии в Секторе Эрроэн, поэтому не испытывал особых чувств к Земле, хотя это и была его родная планета.

– Она ничего для меня не значит, – ответил Эбен. – Ты проверил двигатели?

– Проверил. Все в порядке, партнер, – сказал Такис.

У торговцев с Калпурнии вошло в обычай брать в партнеры кого-нибудь с других планет, если удавалось подобрать подходящего. У Эбена оказался очень хороший партнер. Такис был гением в технике и электронике. Никто лучше него не мог устранять поломки корабля и разбираться в его сложных системах.

– Мне приятно ощущать тепло солнечных лучей на моем панцире, – признался Такис, поудобней устраиваясь на круглом сиденье складного стула, чтобы насладиться несколькими минутами покоя, пока не появились покупатели. Он был крабоподобным существом с десятью конечностями вокруг крепкого компактного тела, похожего на расплющенный сфероид. Эбену говорили, что Такис считается красивым среди крабовидных. Эбену трудно было судить, насколько это верно. Даже после нескольких лет знакомства он не мог отличить своего партнера от других крабоподобных. Когда он сообщил об этом Такису, тот сказал, что это его ничуть не удивляет. Земляне удивительно слепы и не различают нюансов. А вся красота крабовидных в нюансах, и в этом они похожи на японцев. Такис казался приятным, удивительно хрупким и беззащитным, но на самом деле он был крепок и из крепкого рода. Крабообразные подобно амебам умеют восстанавливаться. У них вырастают новые конечности вместо потерянных. Вопреки всем законам биологии они могут даже восстанавливать свое туловище, если уцелели хотя бы три или четыре конечности.

Обладая десятью конечностями, они вполне логично приняли десятичную систему, стали вегетарианцами и предпочитают овощи, выращенные на Земле, особенно морковь, которую потребляют в больших количествах. Однако нередко можно увидеть крабовидного, жующего яблоко или бельгийскую молодую морковь с фруктовым сахаром. От крабовидных всегда исходит приятный запах, чего, по их утверждению, нельзя сказать о землянах, от которых дурно пахнет, даже когда они моются. Многие считают, что именно после мытья запах особенно противный.

Эбен наслаждался утренней тишиной и покоем, как вдруг заметил, что Такис, взяв маленький электронный калькулятор, что-то старательно подсчитывает.

– Ну как, собрал? – спросил он.

– Нет еще, но скоро соберу.

Эбен знал, что Такис подсчитывает свои сбережения. Он копил деньги для брачной платформы – старинной, с резными перемычками из дерева, из которого изготовляются музыкальные инструменты. Она будет в одном из лучших уголков Глемдера, главного города крабообразных.

Хотя день начался неплохо, вскоре все пошло наперекосяк.

– О… о! – покой Эбена нарушил испуганный возглас Такиса. – Посмотри, кого я вижу.

Эбен взглянул туда, куда своей клешней указывал Такис. Вдоль ровной шеренги кораблей с самодовольной улыбкой на лоснящейся физиономии к ним шел чиновник таможенной службы в ярко-красном мундире. Хотя они находились в свободной торговой Зоне, таможенные чиновники могли причинить любую гадость, а у этого на отвратительном лице было написано, что он крутой взяточник: не дашь на лапу, жди неприятностей.

– Ненавижу этих типов, – выругался Такис. – Сам с ним сговаривайся, а я спущусь вниз. Слушать не хочу то дерьмо, которое он станет тут говорить.

Такис исчез в люке корабля. Таможенник медленным шагом приблизился к Эбену, сидевшему на раскладном стуле перед столиком с товарами. На маленьком недобром лице чиновника играла самодовольная улыбка. Те жалкие пряди волос, что еще обрамляли его череп, были щедро смазаны липким лосьоном. Для Эбена все здешние чиновники представлялись ходячим злом. Они существовали лишь для того, чтобы причинять одни неприятности.

– С Калпурнии? – справился таможенник. – Что-то не видел вас здесь раньше.

– Ровно год назад я был на этом самом месте, – ответил Эбен.

– Меня здесь тогда еще не было. Вот, наверное, почему мы не встречались.

Эбен кивнул и передвинул поднос с образцами мелкой мозаики из коллекции, привезенной с Антарии.

– Камешки, – произнес чиновник, останавливая жадный взгляд на яркой мозаике.

– У вас верный глаз, – похвалил Эбен с тем сарказмом, за который расплачивался уже не раз, и, должно быть, расплатится и теперь.

– Красивые, – протянул таможенник. – Думаю, они будут хорошо смотреться в плавательном бассейне?