Старые долги

— Да какие это нахер коллеги? У наркота на отсосе, сам бы гасил. И ты, Тоха не обижайся, но я эту историю агентурным донесением проведу. И ребят из местного отдела присмотреть за ним попрошу.

Потом, когда мы ехали по Большому, Гриня задумчиво сказал:

— Это где же ты, Антоша служил? Мне ведь тоже страшно стало. Я сразу понял, что тебе ему ногу сломать- как два пальца. Ты на меня зла не держишь? Или уже бояться?

— Вот только не прибедняйся. Что то не верится, что ты бы в стороне стоял.

— Жаль, могла быть фантастическая драка, о которой питерские менты рассказывали бы друг другу легенды. Как питерские приезжих узбеков поломали и упаковали.

— Ну давай вернемся, чего там. Но пока вроде просто краями разошлись. А то ходи, оглядывайся.

— Не бойтесь, Антон, я дам вам парабеллум.

— Ну, разворачивай, только чтоб кобура от Бернса-Мартина.

— Эх, нет времени. Я сейчасбуду много по телефону говорить. Я ведь эту историю не только донесением оформлю. Мне сегодня кое кто сильно задолжал. Григория Цыбина в уголовщину затолкать собрались. Пиздец им, бля.

— Гриш, теперь мне страшно.

— Понимаете Антон, страх который вызываете вы, это сиюминутное, да и сам вы человек не далекий, и чего уж там, не очень умный. Но настоящий ужас-о! даже не пытайся понять что их всех ждет.

— Ты главное скажи, мы с Закировым то будем дальше дело иметь?

— Я тебе позвоню.

Вылез из авто на Василеостровской. Спустился в метро. На Восстания пересел на другую ветку. Вышел на Техноложке и пошел в «Нектар». Как то на ровном месте бац, и чуть не словил. Бармен, увидев меня, сказал что сегодня есть мадера. Но Распутин меня уже не волновал. И я взял писят «Черного Аиста». Отпустило.

И я не торопясь пошел по набережной Обводного домой. Придя домой, на всякий случай сделал договор, с Ташкентской филармонией. Сделал и сьел салат. И позвонил Кате.

— Я только вошла!

— Ну и не раздевайся. Давай я приеду? Шувалово — Озерки для меня тоже самое что Парагвай. Не исследованы абсолютно. А ты мне все покажешь.

— Нет уж, таскаться с маньяком по сугробам — это не мое. У тебя все нормально?

— Ну так, мне позвонили из Колумбии, предлагают перевестись в их университет.

— А ты что же?

— Мне трудно выбрать. Колумбия была последней. До них все позвонили. Маюсь. Может Сорбонна?

— Эх, я бы согласилась на Сорбонну.

— Осторожней. А вдруг тебя подслушивают, и туда отправят учиться?

— Тогда пусть запишут что на романскую филологию.

— Кать, мне тут еще в одно место позвонить нужно. Я тебе позже наберу. А если нет, то знай, завтра у нас, после третье пары, похищение принцессы. Оденься попроще, багажник у менягрязноват.

— Я,Тоничка, простая герцогиня, мне рядом с тобой на сиденье неплохо.

— Но связать то все равно свяжу. Или наручникуи?

— Уффф… ты учится то будешь?

— Ну а как я все подготовлю? Только продумав все на лекциях.

— Позвони мне вечером, ладно?

— Пока.

Григорий позвонил в десять вечера.

Глава 44

— Ты понимаешь, что есть дебилы, есть мудаки, а есть Антон Мостовский? И Мостовский — вождь этих вот всех. Нет, это еще сильное преувеличение способностей того, что ты выдаешь за свой мозг!

Андрюха Ефремов узнал историю про мою встречу с узбеками. Тоесть я ему рассказал. На первую пару он проспал, а на второй паре я ему и поведал. И вот уже второй академический час слушаю. Я узнал о себе много всякого. Смысл- что так то я ничего, но вот интеллект подкачал. Потому что поступки- это отражение мыслей, а у меня их нет. Зато теперь то ясно, что же мне подарить на ДР- мозг! Хоть какой нибудь.

Ибо только человек без мозгов пойдет в незнакомое место, к незнакомым людям, по денежному вопросу, без хотя бы минимальной подготовки. Что в моем поведение есть нечто женское, ибо только телки так поступают, а потом жалуются на грязное изнасилование. Антон, мне ты можешь признаться, я никому, они сделали с тобой это? Только так можно объяснить то, что я до сих пор на свободе. Ну, еще про инфантильность, нет, даже некую грудничковость в моем поведении в этой истории и вообще.

Я бы, на Андрюхином месте, тоже бы психовал. Дурацкая ситуация по собственной дурости. А вмешаться и помочь никак. Потому что кто то — очень самонадеянный и вообще имбецил.

Гриня позвонил вчера в десять вечера.

— Ты знаешь, сколько долларов у тебя бы нашли?

— Не томи.

— Шесть!

— Как?!!! Не штуку, не задрипаную сотку, а жалкие ШЕСТЬ долларов?

— Да. Пятерку, и один бакс. И белое вещество в пакетике.

— Какое унижение!!! Ну как так можно, с людьми то?

— Они там у себя, в пустыне, одичали, не знают, что у нас это уже всего лишь административка. Максимум, по комсомольской линии могут вздрючить. Ну да ладно, так даже лучше.

— Это чего это? Предъявлять мне жалкую пятерку это зашквар! Со мной же серьезные люди разговаривать не будут!

— Будут- будут. Закиров-Главный просил передать тебе личные извинения и огромную благодарность, что Азамат на свободе и дома. Благодарность очень приличная. Двадцать процентов.

— Узнаю, Гришу! Чувствуется опытная рука.