Старые дороги

И вот сейчас, когда она шла по розарию… дан Марк покорно следовал за Адриенной, а та шла, словно ее чья-то чужая воля вела. Она смотрела осмысленно, разговаривала, даже улыбалась, но все же… дан Марк шкуркой чувствовал, что происходит нечто неладное.

И тропинка под ногами только что была ухоженной, песчаной, а потом вдруг – р-р-раз! – и песок из белого стал черным. Разве так бывает?

Бывает, увы…

И привычные, приличные, обыденные розы расступаются в стороны, а перед его глазами вырастает куст… жуткий!

Откровенно кошмарный и чудовищный!

Если б вокруг были не розы, а стены, дан Марк точно бы шарахнулся, может, и стену бы проломил. Но с розарием такие номера не проходят.

Где дернешься, там и застрянешь. И еще как выбираться будешь, шипы-то у всех кустов острые, цепкие…

А куст тянул к ним лапы с цепкими когтями, словно звал… и Адриенна пошла вперед. Прямо в сплетение наводящих ужас шипов.

И те…

Дан Марк не поверил бы никому! Но видел ведь! Видел своими глазами!

Видел, как без всякого ветра шевельнулись усаженные шипами ветви, пропуская девочку поближе к кусту, видел, как Адриенна нежно гладит их ладонью… накалывается, конечно, но это такие мелочи… на этих шипах умереть можно! А у нее разве что пара царапин…

И как распускается на кусте черная роза.

Полностью, абсолютно черная…

А потом ложится в руки девушки, словно так и надо. И Адриенна прикалывает ее к волосам.

Казалось бы, черное на черном? Но, попав в волосы дочери, цветок на миг вспыхивает насыщенным кровавым цветом. И снова становится черным…

И у дана по коже мороз пробегает.

Черная. Роза[14].

К добру или к худу? И для кого именно?

И выпустят ли их отсюда? Дан Марк только и смог, что позвать дочь по имени:

– Адриенна!

* * *

Адриенна словно от сна очнулась.

– Папа?

Отец выглядел откровенно испуганным.

– Ты… ты в порядке?

– Да. А что не так? – искренне удивилась она.

Дан Марк показал на куст. Адриенна посмотрела и только что плечами пожала.

Моргана!

Наверняка это твои шуточки! Вот с места не сойти! Эти розы вполне в твоем духе!

– Красивые розы.

А что еще оставалось делать Адриенне? Только утверждать, что все так и было задумано.

Дан Марк затряс головой.

– Риен, для меня это слишком.

Адриенна смотрела на отца. И… и ей было страшно. Она не испугалась призраков, не испугалась роз, она не испугалась короля. Это все – чужое. А вот ощущение, когда твоя жизнь не просто дает трещину – когда от тебя отворачивается кто-то важный, родной и близкий… вот это – страшно. По-настоящему.

– Папа…

Я же все равно твоя дочь! Твоя, понимаешь?!

Пусть вся эта жуть творится вокруг, но я остаюсь твоей девочкой, твоей Риен! Ты когда-то смотрел на мои первые шаги, ты сажал меня на коня, ты сам, сам учил меня читать, ты смеялся, когда я переодевалась в мальчика, ты возил меня на ярмарки…

И ты меня боишься?!

Я ведь все равно твоя дочь, мне легче умереть, чем причинить тебе вред…

Да ЗА ЧТО?!

Ты же любил меня. И гордился. И… в прошедшем времени, папа?! Сейчас ты так уже не скажешь, да? Не сможешь соврать, глядя мне в глаза?

Любил…

– Риен…

И сделать бы дану Марку шаг вперед, и протянуть руки, и сказать, что Адриенна всегда останется его любимой дочкой… не смог.

И побежала, расширяясь, трещина, словно пропасть разверзлась у СибЛевранов под ногами, и посыпались в нее тяжелые камни, безжалостно давя надежды, мечты, планы… становясь им могилой…

Адриенна всхлипнула – и кинулась бежать. Напрямик. Не разбирая дороги.

И дан Марк еще раз поежился, глядя, как розовые кусты пропускают его дочь.

Оцарапать? Вцепиться?

Благоговейно прикоснуться к подолу ее одежды. В мир пришла не просто еще одна из СибЛевран. В мир явилась наследница Морганы.

А вот дана Марка кусты не пропускали. И мужчине пришлось немало поплутать по розарию, прежде чем он нашел выход наружу. А куда делась Адриенна?

Этого он не знал, но был уверен, что дочь не пропадет.

* * *

– Милый! – Эданна Сусанна встретила дана Марка очаровательной улыбкой. – А где твоя доченька?

– Она еще посмотрит розы, – привычно соврал дан Марк. Уже привычно. – Ты, – взгляд на Джованну, – останься пока тут, подожди свою хозяйку.

– Слушаюсь, дан.

– Пойдем, Сусанна, я провожу тебя.

– Да, милый. Проводи меня… пожалуйста.

Эданна вздохнула так, что ее грудь чуть из платья не выпала, и глаза дана Марка намертво приковались к ней.

Да… надо проводить эданну. И… задержаться? Пальцы сами зашевелились, словно смыкаясь на мягких теплых округлостях.

– Конечно, радость моя…

Джованна проводила двоих уходящих темным нечитаемым взглядом. Так уж получилось, она выбрала. И Адриенну ей было жалко.

Пойти поискать ее в розарии? Вот точно она знала, о чем разговаривали отец и дочь. Чего тут рассуждать? Когда вот эта кукла противная… ох, многое слуги могут понарассказать о своих хозяевах. Лучше иногда и не слышать некоторых вещей…

Джованна сделала шаг к розарию, второй… и вскоре кусты сомкнулись за ней. Служанка и не замечала, что идет не по тем дорожкам, которые проложил садовник.

Кусты сами расступались, сами смыкались за ней, ее признали как служанку Хозяйки и трогать не будут. Даже помогут, случись такая необходимость.