Старые друзья

– Никогда я такого не говорила! – В голосе матери отчетливо слышались злобные ноты.

– Ну и что, что не говорила? Зато ты так думаешь!

– Ничего подобного! Я думаю, что ты лодырь!

– Лодырь? Я – лодырь?

– Да, ты. Ты не любишь напрягать мозги. Вкалываешь с утра до ночи, но ленишься задать себе простой вопрос.

– Какой еще вопрос?

– Очень простой. Почему я вкалываю с утра до вечера и ничего не могу заработать?

– Это я ничего не зарабатываю?

– Ты зарабатываешь, но слишком мало. По сравнению с тем, сколько ты работаешь.

Наступила тишина. Затем раздался звук льющейся воды и стук кастрюли, поставленной на газовую плиту.

– Конечно, тебе легко говорить. Тебе на твоей почте зарплату платят регулярно!

– А ты недоволен? Ну ты и нахал! Да что бы мы делали без моей зарплаты?

Снова настала тишина, прерываемая топотом шагов и скрипом передвигаемых стульев.

– Я на свою зарплату могла бы съездить в отпуск, хоть раз в год…

– Вот и катись в свой отпуск! Что ж не едешь?

– Прекрати! Ты сам знаешь, почему я никуда не могу уехать. На кого мы бросим цесарок? С собой на пляж потащим, что ли?

– Так поезжай одна, а я здесь останусь.

– Я об этом подумаю.

– Ты об этом подумаешь? Так вот в чем дело? Я тебе надоел? Скажи честно, надоел?

– Я этого не говорила, Жак!

Мать заплакала. На сей раз тишина длилась долго. Потом я услышал, как кто-то сморкается. Наверняка мать.

– Господи, – наконец пробормотала она. – Если б я только знала, что этим кончится.

Что значит – этим кончится? Что кончится? С какой стати? Я предпочел бы, чтобы события развивались как в сказке про Мальчика-с-пальчика. «Пока они будут собирать хворост, мы убежим, и они нас не увидят. – Ах нет! – вскричала жена дровосека. – Неужели ты сам отведешь на смерть своих детей?» Что ж, я был ребенком, но совершенно точно предпочел бы, чтобы, вместо того чтобы ссориться, они и правда отвели нас в чащу леса. Я представил себе, как мы с Розиной бредем по тропинке, за неимением белых камешков разбрасывая за собой содержимое своих ранцев: ластики, шариковые ручки, циркуль, дневник… Во второй раз – в сказке родители Мальчика-с-пальчика, не добившись успеха сразу, предпринимают вторую попытку, – да, во второй раз я стану бросать окурки ментоловых сигарет, и их докурят птицы. В своем воображении я видел, как Розина стоит в чаще леса и, жалея голодных волков, кричит им в темноте: «Идите сюда, не бойтесь! Я не сделаю вам ничего плохого! Я даже не кусаюсь!» Потом она попробует вразумить людоеда: «Послушайте, месье! Вы ведете чрезвычайно нездоровый образ жизни. Вы потребляете слишком много белковой пищи. Я заметила, что у вашей жены за домом есть небольшой огород, и вам следовало бы…» Потом я надену семимильные сапоги и понесусь над горами над долами, распевая во все горло: «We skipped the light fandango-o-o!» В общем, я был согласен на все, лишь бы не видеть слез мамы Сюзанны и не слышать, как она восклицает: «Если б я только знала, что этим кончится».

Снова раздались голоса. Теперь родители говорили почти одновременно, перебивая друг друга:

– Ты меня не слушаешь!

– Нет, я тебя слушаю!

– Тебе плевать на то, что я говорю!

– И что такого ты хочешь мне сказать?

– Я хочу сказать тебе, что мне надоело все это дерьмо! Вот, услышал? Дерьмо!

Опять стало тихо. Потом до меня донеслись всхлипывания. Потом – голос отца, более спокойный:

– Мне не плевать на то, что ты говоришь. Я внимательно тебя слушаю.

Заговорила мать. Ее речь прерывали рыдания.

– Сильвер хорошо учится. Ему надо учиться дальше. Розине тоже. Я в этом уверена, Жак. На это нужны деньги. Мы должны дать им шанс на лучшую жизнь. Конечно, мы сможем им помочь, но какой ценой? Нам придется отказывать себе во всем, а я на это не готова! Понимаешь? Не о таком я мечтала!

Она громко всхлипнула.

– Понимаю! – это заговорил отец – зло и сердито. – Ты мечтала о другом! Об опере, об отпуске! Но когда мы решили жить вместе, ты же знала, что я…

– Знала, знала! Но я думала, что ты… Как бы тебе объяснить… Что ты способен к трансформации!

– К чему, к чему?

– К трансформации! В том-то все и дело! У тебя словарный запас – четыреста слов, и ты не желаешь добавлять к нему ни одного нового!

– Прекрати! – заорал отец. – Прекрати сейчас же!

– Хорошо, если тебе не нравится, я больше ничего не скажу.

– Да делай что хочешь, только без меня! Ты меня достала со своими словечками, Моцартом и прочей фигней! Я делом занят!

– Жак, прости меня…

– Не нужны мне твои извинения! Ты меня достала! Вы все меня достали!