АННА: Всю ночь в очередях, под дождем, ты помнишь? боже мой, Альберт Холл, Ковент Гарден, что мы тогда ели? вот так подумаешь, до глубокой ночи, делать только то, что любишь; конечно, мы были молоды, но откуда только силы брались, а утром на работу, и то концерт, то опера, то балет, эти ночи, ты не забыла? а потом на крыше автобуса вниз по Кенсингтон Хай Стрит, кондукторы в автобусах, а потом летим за спичками, — нечем было зажечь конфорку, потом делали, кажется, омлет, да? кто готовил? обе хихикаем, болтаем, обе жмемся к теплу, потом в постель, сон, а наутро снова та же горячка и спешка, бежишь на работу в погоне за автобусом, завтраки в Грин Парке, делились свежими новостями, и эти наши любимые бутерброды, невинные девочки, невинные секретарши, и снова ночь впереди, и бог знает, сколько волнений еще ждет, одно предвкушение чего стоит, ожидание всего этого, и наша бедность, но быть бедной и молодой, быть девушкой, в Лондоне, тогда… и какие кафе мы отыскивали, почти как квартиры, да? там собирались художники и писатели, а иногда актеры, а в других бывали танцы, и мы сидели едва дыша, потягивали кофе, спрятав лицо, чтобы никто нас не видел, чтобы не потревожить, не отвлечь, и слушали, слушали все эти разговоры в этих кафе, это были люди творчества, конечно, и неужели это по-прежнему существует, кто бы мне сказал, ты знаешь? ты можешь сказать мне?
ДИЛИ: Мы редко выбираемся в Лондон.
КЭТ: Да, я помню.
ДИЛИ (
АННА: Я бы выпила немного.
АННА: Прислушайтесь. Какая тишина. Здесь всегда так тихо?
ДИЛИ: Здесь очень тихо, да. Как правило.
Иногда можно услышать море, если слушать очень внимательно.
АННА: Как вы мудро выбрали этот уголок света, и как вы верно и смело поступили, что живете все время в такой тишине.
ДИЛИ: Мне-то, конечно, приходится бывать в отъезде, по работе. А вот Кэт всегда остается.
АННА: Тому, кто здесь пожил, не захочется отлучаться далеко отсюда. Я бы не захотела отлучаться далеко, я бы просто боялась далеко отлучаться, одного страха ради, как бы дом куда-нибудь не пропал, пока меня нет.
ДИЛИ: Страха ради?
АННА: Что?
ДИЛИ: Страха ради. Давно не слышал, чтобы так говорили.
КЭТ: Иногда я гуляю по морю. Там почти никого не бывает. Длинный пляж.
АННА: Правда, мне не хватало бы Лондона. Ну конечно, ведь я девочкой жила в Лондоне. Мы обе были еще девочки.
ДИЛИ: Жаль, что я не знал вас обеих тогда.
АННА: Вам жаль?
ДИЛИ: Да.
АННА: У вас прекрасная запеканка.
ДИЛИ: Что вы?
АННА: Жена, я хотела сказать. Извините. У вас прекрасная жена.
ДИЛИ: А-а.
АННА: Я имела в виду запеканку. Я хотела сказать, ваша жена хорошо готовит.
ДИЛИ: Так значит, вы не вегетарианка?
АННА: Нет, что вы.
ДИЛИ: Ну да, вам ведь нужна хорошая пища, на природе, плотная пища, для поддержания сил, у вас много воздуха… Вы меня понимаете.
КЭТ: Да, я страшно люблю все это, люблю всем этим заниматься.
АННА: Чем — всем?
КЭТ: О, ты сама понимаешь, всем этим.
ДИЛИ: Ты хочешь сказать, готовкой?
КЭТ: Всем этим.
АННА: Мы не слишком изощрялись в готовке, некогда было, но время от времени мы тушили огромный кусок мяса, поглощали его целиком и то и дело засиживались далеко за полночь за чтением Йетса.
(
И такое голубое небо.
Видите тонкую полоску света? Это море? Там горизонт?
ДИЛИ: В ваших краях совсем другая линия берега.
АННА: О, совсем другая. Наш остров вулканического происхождения.
ДИЛИ: Я знаю.
АННА: О, правда?
ДИЛИ: Я там был.
АННА: Я счастлива, что попала сюда.
ДИЛИ: Уверен, что Кэти тоже очень приятно. У нее мало друзей.
АННА: У нее есть вы.
ДИЛИ: У нее мало друзей, хотя была масса возможностей завести их.
АННА: Видимо, она довольна тем, что имеет.
ДИЛИ: Ей не хватает любопытства.
АННА: Наверно, она счастлива.
КЭТ: Вы говорите обо мне?
ДИЛИ: Да.
АННА: Всегда была мечтательница.
ДИЛИ: Она любит долгие прогулки. Все это. Вы знаете. Плащ на плечи. Руки поглубже в карманы. И вниз по улочке. Любит все это.