Старый альбом

А тем временем весь 1973 год официальные власти подталкивали Галича к тому, чтобы он покинул СССР. Вначале он стоически сопротивлялся, но силы оказались не беспредельны. В 1974 году за рубежом вышла его вторая книга песен под названием «Поколение обреченных». Это послужило новым сигналом для атаки на Галича со стороны властей. Когда в том же году его пригласили в Норвегию на семинар по творчеству Станиславского, ОВИР отказал ему в визе. Ему заявили: «Зачем вам виза? Езжайте насовсем». При этом КГБ пообещал оперативно оформить все документы для отъезда. И Галич сдался. 20 июня он получил документы на выезд и билет на самолет, датированный 25 июня. На Западе Галич с женой жили в Вене, во Франкфурте-на-Майне, в Осло, в Мюнхене и, наконец, осели в Париже. Галич стал вести на радиостанции «Свобода» передачу под названием «У микрофона Александр Галич» (первый эфир состоялся 24 августа 1974 года). Оказавшись в эмиграции, Галич много и плодотворно работал. Он написал несколько прекрасных песен, пьесу «Блошиный рынок», собирался ставить мюзикл по своим вещам, в котором сам хотел играть. Совместно с Рафаилом Голдингом снял 40-минутный фильм «Беженцы XX века». На Западе у него появилось свое дело, которое приносило ему хороший доход, у него была своя аудитория. Казалось бы, живи и радуйся… Финал наступил в декабре 1977 года. В парижскую квартиру Галича доставили из Италии, где аппаратура была дешевле, стерео-комбайн «Грюндиг», в который входили магнитофон, телевизор и радиоприемник. Люди, доставившие аппаратуру, сказали, что подключение аппаратуры состоится завтра, для чего к Галичам придет специальный мастер. Однако Галич не внял этим словам и решил опробовать телевизор немедленно. Жена на несколько минут вышла в магазин, и он надеялся, что никто не будет мешать ему советами в сугубо мужском деле. А далее произошло неожиданное. Мало знакомый с техникой, Галич перепутал антенное гнездо и вместо него вставил антенну в отверстие в задней стенке аппаратуры, коснувшись ею цепей высокого напряжения. Его ударило током, он упал, упершись ногами в батарею, замкнув таким образом цепь. Когда супруга вернулась домой, Галич еще подавал слабые признаки жизни. Когда же через несколько минут приехали врачи, было уже поздно — он умер на руках у жены, не дожив год до своего 60-летия.

РАСУЛ ГАМЗАТОВ: сын гор, полвека бывший их главным поэтом

Расул Гамзатов (1923—2003)

Поэт. Философ. Сын поэта. Отец трех дочерей. Дед четырех внучек. Рассказчик. Дипломат. Хитрец. Функционер. Собеседник Шолохова. Друг Твардовского, Фадеева, Симонова. Коммунист. Автор ста книг. Лауреат многих Государственных премий. Герой Социалистического Труда… И все это — народный поэт Дагестана Расул Гамзатов.

Он родился 8 сентября 1923 года в горном ауле Цада Хунзахского района Дагестанской АССР. Его отец был народный поэт Дагестана Гамзат Цадас. И первыми стихами, которые услышал маленький Расул, были песни отца. В 11 лет маленький Расул сам попробовал сочинять, а когда прочитал знакомым, люди сказали: «Что случилось с твоим бедным отцом? Раньше он писал так хорошо, а сейчас пишет так плохо?..» К тому времени семья Гамзата, в которой кроме Расула было еще трое мальчиков, уже спустилась из горного аула и поселилась в городе Буйнакске. Здесь прошла юность Расула Гамзатова. Здесь он учился вместе со своими братьями в школе. Здесь впервые влюбился. Здесь жила его мама.

После окончания Аварского педучилища Расул Гамзатов работал учителем, помощником режиссера в театре, редактором на радио, заведующим отделом и собственным корреспондентом аварской газеты «Большевик гор». В этой газете впервые были напечатаны и стихи молодого дагестанского поэта. А в 1943 году на аварском языке вышла его первая книга. Цветастым образным восточным языком он писал о горах, о любви… и о Сталине, который объявил незадолго до этого автономию Дагестана. И конечно в книге были стихи о войне, которая бушевала тогда в Советском Союзе. Но только спустя двадцать пять лет на стихи Расула Гамзатова появилась песня «Журавли», которая стала своеобразным символом солдатского мужества тех лет. Песня, которую в 1970-е годы тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев не мог слушать без слез.