Старый добрый новый мир (СИ)

Теперь даже малейшее открывание двери выбивало топливный шланг, и свет гас в течение двадцати секунд. Да уж, зомби точно не пройдут!

Развалившись на диване рядом со мной, мужчина потер лицо пыльными ладонями и тяжело вздохнул.

— У тебя кровь! — воскликнула я, заметив, что одно из темных пятен на его футболке все еще влажно блестит.

— Это разве моя? — скосив глаза, брюнет удивленно вскинул брови. — А, да, моя… Надо пойти смыть.

— Тебе не больно что ли? — борясь с желанием вскочить и побежать в машину за аптечкой, я осторожно коснулась края пятна.

— Да все болит, — устало улыбнулся Лева, — и у меня было столько ран, что я давно уже плохо чувствую боль. Сейчас помоюсь, а потом тебе помогу, ладно?

Я кивнула, с ужасом вспоминая, сколько он тащил меня на руках с раной в плече. Даже не представляю, как ему было больно, то-то он такой бледный! Кошмар, он же чуть не умер! А если бы пуля попала чуть ниже? Это же была бы дырка в легком! Ну зачем, зачем, зачем так рисковать? Ну какой дурак!

========== Часть 12 ==========

Несмотря на ранения, я была счастлива. Мы проводили время так, как я любила, но получалось очень редко — валялись целыми днями, вернее, ночами на диване, ели всякую консервированную ерунду, смотрели фильмы с дисков, читали книги или просто часами обнимались и неторопливо целовались. Моя домоседская натура ликовала, да и спокойнее так было — никаких зомби в пределах досягаемости, никаких инопланетяшек и старых врагов. Только я и Лева.

Так прошло почти двое суток. Я уже радовалась, что все и будет так хорошо, пока все не заживет, но резкий стук в дверь оторвал нас от просмотра “Бладрейн”. Лева из расслабленного домашнего кота, которому только дай помурлыкать и поластиться, сразу превратился в солдата. Сжимая до побеления костяшек рукоять пистолета, он крадучись и совершенно бесшумно подошел к двери, а я жалась к стене за его спиной с точно таким же оружием в руках.

— Кто? — негромко спросил брюнет.

— Шура, — Лев вздрогнул, нахмурился, — мне инопланетяне шею вправили при условии, что я не буду вредить вам двоим. Впусти, а то уже светает.

Я видела, как мучительно колебался мой муж, но в итоге он щелкнул замком и рванул дверь на себя, сразу едва ли не в лицо бывшему напарнику уткнув дуло.

— Думаешь, я могу теперь тебе верить? — процедил Лева, забарахлил и заглох мерно гудевший генератор.

Теперь моего мужа, наставившего оружие на чудом живого человека, освещала только мутная серость рассвета.

— Я все обдумал, — пожал плечами Шура, от которого мне до сих пор было не по себе, — мы оба поступили, как распоследние ублюдки, так что, наверное, в расчете.

Несколько томительных секунд они сверлили друг друга взглядами, а потом порывисто и коротко обнялись.

Мне было не совсем ясно, как подозрительный до паранойи Лева может сейчас за ним запирать дверь, улыбаться ему, поставив пистолет на предохранитель.

— Мадемуазель, — заметив меня, Шура коснулся двумя пальцами виска, — прошу прощения за свое поведение. Надеюсь, рана не слишком серьезна, я старался не зацепить кость.

— У вас получилось, — пробормотала я, опуская взгляд.

— Слышь, ты тут свое обаяние не включай, оно все равно не сработает, — фыркнул Лева, но за всей его пренебрежительностью была неплохо видна ревность.

Его, видимо, снова друг отнекивался со смехом, а я, повинуясь подзывающему жесту, прижалась к мужу, чувствуя себя, честно говоря, намного более защищенной в его объятиях, чем с оружием в руках. Лев — мой защитник, мой танк, он всегда становится между мной и опасностью или проблемой, не думая о себе. Мне иногда приходила в голову мысль, что он и не задумывался никогда о том, что может сам умереть. Хотя, может, в этом секрет его безбашенности.

Мужчины пошли на кухню пить чай, я же поковыляла в комнату и плюхнулась на диван. Плотная шина позволяла почти безболезненно опираться на простреленную ногу, хоть и с трудом. Замотавшись в плед, я решила, что не буду вникать в мужскую дружбу. То убивают друг друга, то братаются, то стреляют, то обнимаются! Идиоты, черт их подери.

Я заснула сидя, кое-как проснулась, когда Лева приводил меня в горизонтальное положение и пристраивался рядом, но тут же снова провалилась в сон. Мне снились какие-то неясные тревожные образы, которые вечером сразу забылись, но настроение основательно подпортили.

Выбравшись из-под тяжелой руки мужа, покоящейся на моем животе, я села, потянулась. Он обычно от моего шебуршения просыпался, но, видимо, днем поздно лег, так что продолжил мирно сопеть в подушку. Такой безмятежный, спокойный, будто и не убийца вовсе. Что-что, а спит он всегда как младенец, видимо, совесть не беспокоит или вообще отсутствует.

На полу под стенкой в спальнике, обняв подушку, спал Шура. Не думаю, что Лева собирается оставить его жить с нами, он всегда был ярым противником третьих лишних. В основном потому, что не любит посторонним показывать, каким бывает ласковым и мирным.