Старый добрый новый мир (СИ)

— Кто не работает, тот не ест, — скрестил руки на груди завхоз.

— Ты че, ебанулся? — моментально завелся мой муж. — Тебе тут что, совок, что ли?

— Такой порядок, — ответил отделенный от нас стойкой мужчина в унисон с подошедшей женщиной.

— И ты, девочка, не должна жертвовать собой ради этого неблагодарного мужика! — продолжила она уже одна. — Он тебя просто использует, а как надоешь — выбросит и не вспомнит, так уж в апокалипсисе заведено.

— Тебя не спрашивали, дамочка, — огрызнулся Лев, — если тебя выбросил какой-то мужик, это не значит, что я выброшу свою жену, — она вздрогнула. Видимо, он попал точно в цель, — и твой гипертрофированный феминизм тут ни к чему, пока я не разберусь, какого хуя моя жена должна ходить голодная в этой ебаной крепости. Не можете кормить всех — отпустите нас и не занимайтесь этой ебаной благотворительностью, расхуячивая чужие джипы!

— Лев, Лев, эй… — я ухватила его за локоть, стараясь успокоить. Ишь, разошелся… — Не буянь, все сейчас спокойно решим.

— Я не дамочка, — сцепив руки за спиной, шатенка покачнулась с пятки на носок, — я — глава этой крепости.

— Вот и скажи ему дать поесть моей жене! — Лева все еще был зол, но немного сбавил обороты, потому что я крепко вцепилась ему в руку.

— Но она не работала, — приподняла брови командирша, — она с самого утра прохлаждалась рядом с тобой.

— И всем похуй, что она поддерживала меня в работоспособном состоянии, — закатив глаза, брюнет ухватил поднос, — убью вас всех ко всем ебаным хуям, дегенераты.

Усевшись за свободный стол, он всучил мне картофелину, яблоко и половину ломтя хлеба.

Наверное, не стоило говорить при всех, что хочет убить, но… Они заслужили. Дебильная система — сами же разрешили мне не работать, а теперь ерундой страдают. Видимо, с главнючкой так еще никто не разговаривал — до сих пор стоит и смотрит на нас с нечитаемым выражением лица.

========== Часть 19 ==========

После ужина, который мне опять не дали, мы сидели в выделенной нам комнатке на кровати. Лева любил так сидеть, когда у нас еще были спокойные вечера с фильмами и котлетами. Никогда не подумала бы, что мужчина вроде Левы будет готов продать душу за вполне обычные котлетки с пюре и каким-нибудь салатом. Домашненький такой.

— Чего улыбаешься? — целуя мои руки, он лукаво глянул на меня исподлобья.

— Вспоминаю просто, — взъерошив немного отросшие темные волосы мужа, я наклонилась и поцеловала его в кончик носа.

Это потом я узнала, что поцелуи в позе, в которой мы сейчас сидим, называются эскимосскими. А когда он в то самое утро после первой игры вот так меня усадил между своих колен и закинул мои ноги себе на бедра, я чуть не сгорела со стыда. А Лева все шептал, целуя меня в шею, что счастлив, счастлив, счастлив возможности быть со мной. В тот же день поволок меня подавать заявление и покупать кольцо, познакомил со Светой, которую Олег отказывался отпускать от себя хоть на метр.

— И где сейчас наша безоблачная жизнь, — вздохнул Лева, уткнувшись лбом мне в плечо. И вдруг тихо, еле слышно прибавил: — я не хочу умирать, — такой тон и такие слова я слышала от него впервые, поэтому замерла. Не хочется смущать его взглядами. Пусть выговорится, если нужно, ему очень досталось в последние дни, — смерть всегда представлялась мне чем-то единовременным, непредвиденным, я часто ее избегал. Даже не боюсь ее. А сейчас она какая-то неотвратимая, я ничего не могу сделать, — обняв меня за талию, он притянул меня чуть ближе. Одной рукой я мягко погладила его по шее, пытаясь поддержать. Если я что-нибудь скажу, атмосфера будет нарушена, нельзя так с ним. И так будет, наверное, стесняться своей минутной слабости, — но больше всего меня пугает не она. Хрен со мной, я заслужил. Тебя жалко, — прикрыв глаза, я прижалась скулой к его плечу, сопя в шею, — ты молодая, хорошая, тебе бы еще жить и жить. Если бы был Олег или Шурка, я бы не колебался, застрелился бы сразу, оставил тебя им. Так жалко, что твоя жизнь вот так кончится, так жалко все, что еще с нами было бы впереди, жалко время, которое у нас отняли, все счастье отобрали, и я ничего не могу, совсем ничего…

— Я бы всю жизнь променяла на один день с тобой, — прошептала я. Брюнет вздрогнул и на секунду сжал меня крепче, — и мне ничего не жалко, даже того, что могло бы быть с нами. Пока ты рядом, я ни о чем не жалею.

Лева отстранился ровно настолько, сколько нужно было, чтобы поцеловать меня. Этот поцелуй напомнил мне наш первый настоящий — мы оба не могли поверить, что есть друг у друга.