Старый дом под черепичной крышей

Сима лежал на куче мусора, глаза его были безжизненны, множество звёзд, недавно чёрного как сажа неба, отражались в этих уже неживых глазах, а в уголках губ сохранилась отрешённая от земной суеты улыбка. Чему улыбался этот умерший человек в последнюю секунду своей жизни? Чего не могло вынести его сердце? Возможно, он улыбался тому, что теперь ему не надо выполнять пакостные приказы Фомы Фомича и постоянно бояться,… бояться,… бояться. А, может быть, он улыбался от того, что в это время душа его, паря над территорией свалки, радовалась, что самое большое злодейство в жизни ему так и не довелось совершить, и она видит, что, закопанные Симой, люди живы, а значит, остаётся надежда, что это последнее преступление не будет ему вменено в грех.

Остальных пострадавших врач со скорой осматривал в Симином вагончике.

Юра Митин зашёл в вагончик, чтобы справиться о самочувствии Позолотина. Смерть Симы на Юру очень подействовала. Он сильно переживал из-за того, что не успел вовремя выстрелить, в результате чего погиб человек. В это время в вагончике доктор осматривал профессора и говорил:

– Крайнее истощение организма, аритмия и тахикардия, давление снижено, с этим не надо шутить,… надо обследоваться. Угрозы для жизни не существует, но нужна комплексная проверка и лежать, лежать, лежать.

– Была бы угроза, – сказал Вениамин Павлович, – если б не Семён Ваганович, это он от меня смерть отвёл…, да если б собачка нору к контейнеру не прокопала и воздух к нам не пошёл.

– А ну – ка, ребята, – сказал доктор Антону и Косте, – принесите воды руки сполоснуть и, взяв полотенце, вышел из вагончика.

– А Сима того,… преставился,– сказал Пал Палыч профессору, – говорят от страха.

– Собачина выскочила, огромная, – начал опять уже Позолотину объяснять Юра, – я такой и не видел никогда; никто толком ничего не понял, лапы мелькнули, пасть раскрытая,.. посмотрели – мёртв, доктор говорит от страха.

– Собачина говоришь. Всё-таки он существует, – сказал Позолотин, а я, знаете ли, до сегодняшнего дня думал, что это легенда. – Профессор повеселел.

– Вы это о чём, профессор? – спросил Пал Палыч.

– Мы с вами ещё в контейнере об этом говорили, – стал пояснять Позолотин. – Я о двух зверях, которых слепил отшельник, про народную легенду рассказывал? Потом этот же зверь на печном изразце, помните?

– Конечно, помню, только я думал, что это сказка, народный вымысел, так сказать, – удивлённо сказал Пал Палыч.

– Думаю, что этот вымысел, начал обретать видимые черты. Легенды оживают… Так куда он, сударь, скрылся, – обратился профессор к Митину.

– В те кусты маханул, да зарычал, аж мурашки по коже… Я не ожидал, выстрелил наугад вслед не прицельно. Ушёл,… только зарычал страшно. – И Юра опять, только более детально, стал объяснять присутствовавшим о произошедшем. Муза Карповна отозвала доктора в сторону и, кивнув на профессора, спросила:

– Как он?

– Был на волоске. – Ответил доктор. – Ещё минут пятнадцать, двадцать не откопали бы и всё… нехватка кислорода, плюс сердечно-лёгочная недостаточность. Сами понимаете. Сейчас повеселел. Укольчики вкололи.

Глава 59. Роковой выстрел

Кран, вытащив из оврага контейнер, стал пятиться назад. Костя и Антон никак не хотели уходить со свалки и ехать домой. Они всё твердили майору Городец о каком-то Глине и Свистоплясе, но та толком ничего не понимала и настаивал на своём. На какое-то время все забыли о профессоре, а когда спохватились, то его нигде не было.

– Он меня о звере спрашивал, – сказал Митин. Может быть он за ним пошёл, – и направился к кустам, держа наготове пистолет.

– Профессор, вы где!!? – прокричал Юра в темноту.

– Вениамин Павло-ви-ч! – прокричал учитель. – Вениа-мин-н Пав-ло-вич! – Он шёл следом за Юрой.

В кустах с подвывом лаял пудель. Юра двигался на его голос. Он догадывался, что это лает та самая собачонка, что показывала место погребения людей. Он не мог спутать её голос ни с одним голосом четвероногих.

– Костя, Антон, – стойте, – крикнул Пал Палыч. Ребята обогнали учителя и устремились за Юрой. По кустам скользнул ослепительный луч, это капитан Канивец направил прожектор Уаза на кусты. Луч пошарил по кустам, скользнул в прогал между ними и остановился, высветив небольшую, заросшую травой, полянку.

Юра дошёл до полянки, отодвинул мешавший обзору куст, неожиданно остановился, ещё сильнее отодвинул куст, замер, и стал торопливо засовывать пистолет в кобуру. Подбежали ребята, а за ними подошли Пал Палыч и майор Городец. Среди кустов, на небольшой полянке в жёлтом пятне прожектора они увидели чудовищного зверя, перед которым стоял на коленях профессор и гладил рукой его широкий цвета бронзы лоб. Он трогал его большие желтоватые клыки, теребил уши и гриву, а рядом сидел белый пудель и, подняв мокрую мордашку к звёздам, выл.

Пал Палыч присел рядом с Позолотиным на корточки и, обняв его за плечи, тихо спросил: «Это он?»