Старый маяк

– Я ведь, когда в звездолетчики подался, мечтал космос покорить, – Леонов допил чай и вернулся к трубке, которая еще не погасла. – Думал – бороздить просторы, увидеть другие планеты, открыть астероиды… – он сделал затяжку, выпустил дым. – Когда назначили сюда, решил – все, жизнь кончена! А потом… во время пропажи экспедиции Неркараряна, я единственный смог поймать сигналы их скафандров. Спасатели тогда квартировали на маяке, они вылетели и успели в последний момент. Доктора сказали, еще б пол часа, и все. А когда на лайнере «Королева Солнца» случилась авария, мой маяк оказался ближе других. Пассажиров и экипаж я перевез сюда, на своем катере. За раз влезало всего три человека, так пришлось сделать больше тридцати рейсов; полтора часа туда, полтора обратно, пять суток не спал. Потом они еще неделю жили здесь, пока не прилетел звездолет. Вот уж в тесноте, да не в обиде. Да мало ли! – Леонов махнул рукой. – А теперь – закрыть, значит!

– Почетная пенсия, даже премию вам дадут, – отчего-то Александр чувствовал себя виноватым, – заслуженный отдых, рыбалка…

– Только и остается, что рыбалка… – согласился Леонов. – Уходит профессия маячника. А ведь, помимо технических навыков здесь важна еще психологическая устойчивость…

– Когда… когда улетаете? – тихо спросил Хари.

– Через неделю.

Он покивал.

– Ладно.

***

– Я понял, кто ты!

Хари лежал на диване, в кают-компании, поднял голову, посмотрел на Александра.

– Не уймешься никак, я, между прочим, устал, между прочим, помогал тебе подключать автоматику к старой аппаратуре. Между прочим, по твоей просьбе.

– Коллективное бессознательное, воплощенное в материальный объект вышедшим из-под контроля псиномом.

– А за такие слова по физиономии схлопотать? – лениво поинтересовался Хари.

– Не вертись, я ведь работаю!

– Я думал твоя работа подготавливать маяк.

– Это тоже, на пол шага влево сдвинься, свет загораживаешь.

– Слушай, давай лучше в шахматы, – в последнее время Хари пристрастился к этой игре и, надо сказать, оказался весьма достойным противником.

– Чего это вы тут? – в кают-компанию вошел Леонов.

Александр как раз заканчивал рисовать на полу пентаграмму, в центре которой переминался с ноги на ногу Хари.

– Опять? – маячник переглянулся с Хари, тот пожал плечами.

– Вот, наконец-то, – Александр закончил рисовать, поднялся с колен, вернул кисточку в банку с краской. – Пробуй!

– Чего пробовать? – недоумевал Хари.

– Покинь!

Аккуратно переступив влажные еще, нарисованные полосы, Хари вышел из пентаграммы.

– Доволен?

Александр почесал затылок.

– Ладно, пошли в медблок.

– Это еще зачем?

– Кровь у тебя возьму, на анализ.

– Эй, эй, я иголок боюсь.

– Это не больно, как ущипнуть…

– Себя щипай!

Покачав головой, Леонов тяжело вздохнул.

***

Хари пропал. То есть, еще вечером рыжий сидел, вместе со всеми в кают-компании, а на утро – его уже не было. Александр обыскал маяк сверху-донизу, заглянул даже в служебные помещения и ниши – Хари как сквозь землю провалился, хотя, в отсутствие земли, получается – растворился в космосе.

– Обиделся, – резюмировал Леонов, как всегда посасывая трубку.

Александр же подумал, что возможно ему все привиделось. Хотя нет – вот – три чашки на столе от вчерашнего чаепития, и пентаграмма полустертая.

– Ушел, откуда пришел, – продолжил Леонов.

– Куда это?

Маячник пожал плечами,

– Сынок, мы на Земле половину явлений не можем объяснить, чего уж о космосе…

Прошло еще несколько дней, работа близилась к завершению, а Александр понял, что… скучает. По их с Хари перепалкам, вечерним чаепитиям, партиям в шахматы.

Это случилось на пятый день, после ухода Хари. Маяк был не просто стар, он, что называется, трещал по швам. Настроив снаружи очередной агрегат, Александр возвращался внутрь. С одного бока – чернота космоса, с другого – серый бок маяка. Шипения, естественно, он не мог слышать, хотя ему казалось, что за секунду до происшествия что-то прозвучало в ушах. Обшивка водяного резервуара дала трещину. Совсем небольшую, и мгновенно замерзшая вода тут же заделала ее, но перед этим часть жидкости вытекла наружу. Небольшое давление придало ей ускорение, а космический холод превратил в лед, маленькую льдинку размером и формой схожую с тарелкой, только с острыми как бритва краями. И надо же такому случиться – край тарелки полоснул по скафандру Александра.

В иной ситуации, с иным скафандром – ничего страшного. Система самозагерметизируется и, по крайней мере, добраться до шлюза запаса прочности хватит. В иной, но не со скафандром – ровесником маяка.

В первую секунду Саша не испугался, и даже во вторую, когда попытался выровнять положение – струя воздуха прилично закрутила его. Но, когда, вместо того, чтобы стабилизироваться, вращение усилилось, а поначалу небольшой разрез начал расползаться, внезапно и со всей ясностью он понял – это конец.

Индикатор кислорода перед глазами стремительно опускался к красной зоне, к ней же начали приближаться показатели жизнедеятельности.

– Юрий… – едва слышно позвал Александр.

– Вижу, – был ответ.