Старый вождь

— Верблюдов они всё-таки украли. Но Мелжек-ага со своими людьми бросается в погоню. А Ораз-вор одновременно затевает и другое грязное дело В то же самое время, когда за верблюдами Мелжека охотились старшие братья, младшего он посылает к нему в дом, чтобы выкрасть дочь. Невестка Меджека стала то всех сил защищать девушку. Но товарищи младшего Ораза, видимо, и невестку тронули…

— О, аллах, да что же это начало твориться в наших краях! — воскликнул мулла. — Ну да ладно, рассказывай дальше.

— Меджек-ага со своей роднёй догоняют воров. Те оставляют верблюдов и удирают. Вернувшись, они узнают о подлом набеге на их дом. И все они, не слезая с коней, скачут к Оразу-вору. Тот же, видать, предчувствовал приезд меджеков и приготовился к их встрече. Завязалась схватка. Ораз-разбойник убивает Меджека. А старший сын Меджека-ага разрубает саблей надвое Ораза-бандита… — Рассказчик окинул взглядом слушателей и опустил голову…

Немного помолчав, брат Хыдыркули заметил?

— Что-то ты недосказал… Если Меджек-ага со своей роднёй отправился защищать честь своей семьи, а Ораз-бандит приготовился к его встрече, то кровопролитие должно быть более значительным. Вряд ли всё это могло ограничиться лишь двумя убийствами, — и он вопросительно посмотрел на гостя в коричневой папахе…

— Нам тоже думается, что не обошлось… Но я пока поведал вам лишь то, что хорошо знаю… — сказал гость.

— Вот какие наши текинцы, — сокрушался один из стариков, — беспощадно избивают друг друга из-за травы, воды и всего, чего угодно. Так они в конце концов и совсем изничтожат своё племя.

Вечером Хаджимурад с друзьями навестили Хыдыр-кули и справились о его здоровье. Легли спать во дворе на кошмах. До полуночи Хаджимурад отвечал на вопросы Оразгельды.

Все вчетвером встали с рассветом, быстро позавтракали, попрощались с хозяевами и отправились в путь.

Хорошо ранним утром в Каракумах. Воздух ещё не успел прогреться. Овцы и верблюды смачно жуют сухую траву. Резвятся ягнята и козлята, гоняются друг за другом молодые ишаки.

Обычно в такое время чабаны играют на туйдуках, вспоминая своё прошлое, мечтая о будущем, представляя снова те места, где они встречались со своими возлюбленными. Но сейчас в окрестностях не слышно ни одного туйдука. Это, видимо, потому, что в домах Хыдыркули и Карягды — траур.

Начало светать. Из-за дальней песчаной гряды выкатился красный шар солнца. В этой степной тишине откуда-то донеслась приятная мелодия знакомой песни:

Вдохновляюсь, вдохновляюсь неустанно,
Как жгуч огонь любви, дорогие!
Придёт Гарип, соединится с Шахсенем.
Ох, как жгуч огонь любви, дорогие!

Эта сердечная песня нарушила строй мыслей двух путников: Хаджимурада вернула к помыслам о мести Довлетяру, оторвав от всех других дорожных размышлений. Назара она заставила тоже думать а судьба ближайшего товарища и он собирался сразу же после возвращения посоветоваться с тестем, как отплатить Довлетяру за мытарства и беды Хаджимурада. И только юному Джапаркули эта песня нисколько не мешала пребывать в своих сладких мечтаниях. Парень ни слов песни не понимал, ни её мелодии не ощущал, и всё также радовался лишь одному — предстоящей встрече с отцом, матерью, сёстрами, со всеми родственниками и земляками…

Оразгельды тоже как-то не придал значения песне. Он с беспокойством думал о том, что скоро должна подойти очередь гамаков на полив. Помнится, и прежде Довлетяр пытался лишить их воды. Но в те времена гамаки были более дружны и более сильны. И Сазак, и его братья тогда ещё не были такими стариками, как теперь. А братья Довлетяра тогда были ещё довольно молоды. Говорят, что теперь Довлетяр поклялся лишить нас воды. Ясно, что на сей раз стычки не миновать. Ну, что и у нас одни постарели, а другие возмужали… А то, что Довлетяр готовится к схватке с гамаками, видно из его действий. Поэтому он попытался устранить и Хаджимурада. Жаль, что ему надо ехать в Иран, чтобы из рук в руки передать сына такому хорошему человеку, каким в последнее время становится Хабип-пальван… Оразгельды тяжело вздохнул. Но от светлой мелодии и его мрачные мысли немного отступили…

Путники ехали быстро. Сердечная песня звучала всё глуше и глуше. А затем и совсем стала неслышной…

Старый вождь

Где-то к полудню Назар с друзьями доехали до отары. Чабан радостно их встретил, с каждым поздоровался за руку.

— Вот как бывает, — не скрывал радостного удивления чабан, — только о вас подумал, и вы оказались тут как тут. Я сперва даже глазам своим не поверил. Слезайте с коней. Пойдёмте в тень вон того наиболее раскидистого саксаула, отдохните немного. Когда бандиты Карягды гнали нас с Сапар-джаном возле Кервенгырана, я молил: «О, аллах, если ты отведёшь от нас эту беду, я принесу тебе в жертву овцу». Теперь вот устроим праздник, поедите свежего мяса, а затем и отправитесь по своим делам, — упрашивал всадников чабан.

— Ишанкули, спасибо вам за приглашение, но лучше бы всё это устроить дома, в семейном кругу.